Вернемся к плану войны с Наполеоном: почему же общество в целом не видело этого плана и не приняло его от «немца» (шотландца Барклая), и с большим скрипом послушалось Кутузова?
Потому что важнейшей предпосылкой этого плана было признание неприятного и неприемлемого для всего русского общества того времени факта: мы не можем победить Наполеона тем способом, который считался тогда правильным – разбив его армию в генеральном сражении. Кутузов знал, что сделать этого нельзя. Именно поэтому его план войны был непопулярен. Не могло русское общество прийти к этому плану «своим умом». Мы теряли одну из столиц, теряли значительную часть страны, мы претерпели осенью 1812 года национальное унижение – впервые за 200 лет неприятель вторгался в сердце России. Но Кутузов последовательно и целенаправленно свой план выполнял.
Бородинское сражение было нарушением его плана, это была уступка общественному мнению, Кутузов сражения не хотел, но не уступить не мог даже он. Русская армия страстно желала одного – умереть под стенами Москвы – кто бы мог воспротивиться?
Хотел ли Кутузов победить при Бородине? Ни в коем случае. Он лишь надеялся сберечь сколько можно солдат и офицеров. Сохранив половину армии, Кутузов победил – он мог теперь реализовать свой план…
Вот дилемма – все российское общество рвалось в бой. Не было солдата, офицера, генерала, который боялся бы сражения, который хотел бы отпустить армию Наполеона, как потом оказалось, умереть своей смертью. Но принимать правильного сражения было нельзя. Кутузов признал превосходство Наполеона в тактике и оперативном искусстве и наверняка уничтожил его.
Мало кто понял Кутузова, но не из-за его чрезмерной мудрости предпосылка к плану Кутузова была для всякого русского оскорбительна, только в этом было все дело. Признать реальное положение дел не всегда трудно, но порой очень обидно, и обида мешает действовать правильно. И Сунь-цзы говорил: «Если полководец чрезмерно обидчив, его могут спровоцировать».
Ведь даже и Кутузову не удалось до конца выполнить свой долг перед Россией, ему не удалось уберечь всех нас от страшной ошибки. Все слои русского общества – и царь, и дворянин, и, возможно, крестьянин – больше всего хотели тогда освободить Европу от «узурпатора». Но на самом-то деле не надо было «освобождать» Европу европейцы легли под Наполеона, пусть бы сами с ним и кувыркались, как хотели, нам-то какое дело? Второй раз в Россию «Буонапарте» на аркане бы не затащили!
