Прямо идиллия для ученого, да? К сожалению, не совсем идиллия. Формат и угол зрения все равно задаются средствами массовой информации — наша задача, по большому счету, состоит в заполнении той или иной графы деталями (или в отказе от этого «заполнения» — в таком случае будет найден другой специалист, который согласится). Тем не менее считать газеты «воплощением зла» — непродуктивная позиция. Да, они — не рецензируемые журналы, но и тут антрополог способен внести крупицу, показывающую, что предмет более сложен, чем кажется, — заронить сомнение в чем-то, что представляется самоочевидным. Учитывая, что наше профессиональное существование зависит от возможности цитировать других людей и описывать жизнь других людей, мы не должны ставить себя выше других, т. е. в такую позицию, при которой другие не смогут сослаться на нас.
Однако и это не значит, что никаких границ не должно существовать. В самом деле, антропологию легко свести к жанру легкого развлечения, если следовать тактике, которую ди Леонардо называет «антропологическим гамбитом»: «Перенесение „наших“ характеристик на „них“, а „их“ — на „нас“ всегда является хорошим предметом для смеха в попсовой культуре» (di Leonardo 1998: 57). Эта тактика легкого противопоставления «нас» и «них», по ее мнению, делает невидимыми отношения власти, контекст, историю и лишь тривиализирует культурные различия. Она жестко критикует речь Леви-Стросса на приглашенном выступлении в Коллеж де Франс, в которой «мэтр» антропологии сравнивает ритуал приглашенного выступления в сегодняшней академической среде с ритуалами канадских индейцев, где символически демонстрируется власть. «Это вычурное сравнение влиятельной, поддерживаемой государством интеллигенции с бесправной группой североамериканцев, — говорит ди Леонардо, — пример беспардонности» (di Leonardo 1998: 66). Я лично, однако, не вижу здесь беспардонности, да и вообще не думаю, что излишний юмор вреден в попытках антропологов заговорить с аудиторией. Да, сравнения могут быть глупыми, поверхностными и наивными, но в конечном счете даже самые карикатурные из них сближают нас друг с другом. Наша аудитория — вовсе не пассивная масса, воспринимающая все некритически, и «антропологический гамбит» может заставить ее смеяться как над нами, так и над собой.
Конечно, антропологические исследования и журналистика различаются по целому ряду параметров, который придает взаимоотношениям между двумя сторонами характер беспорядочный и подчас даже удручающий. Главный из этих параметров — скорость. Антропологическая работа — медленна; журналистика — скора. Тесно связан с этим и другой параметр, имеющий отношение к сложности/простоте. Журналисты обычно стремятся преподать проблему на обыденном языке, они работают в условиях жесткого ограничения времени и объема, и от них ожидается рассказ с простым и доступным выводом в конце.
