– Я действительно задаю слишком много вопросов, – согласился Ян, вытирая рот салфеткой. – Простите мое любопытство. Мне просто хочется побольше узнать о вас. Вы интересный человек. Говорят, печаль делает нас людьми. Надеюсь, вы поняли. Людьми с бьющимися в груди сердцами и душами, способными мечтать. Понимаете?
Ей становилось все тяжелее отвести глаза от его лица. Дороти глубоко вдохнула:
– Сидни. Так его звали. Моего дорогого малыша. Его от меня забрали. Они… миссис Комптон и доктор Сомс… они думали, что так будет лучше. Но я не хотела, чтобы они уносили его так скоро. Хотела, чтобы он остался со мной. Хотела взять его на руки, баюкать. Попросить у него прощения, что все так получилось.
У Дороти перехватило дыхание. Слезы были совсем близко. Она не жалела, что заговорила об этом. Когда-то надо было произнести вслух все то, что она так долго носила внутри.
– Ребенок родился мертвым?
Вокруг них мягко шелестели серебристые листья берез.
– Да. Таких называют мертворожденными. Он не закричал, не заплакал. Понимаете? Тихий, неподвижный. Я думала, что с ума сойду от этой тишины. И кожа у него была синеватая. Я это навсегда запомнила. Просвечивающая.
– Прос…
Слово было незнакомым Яну.
– Просвечивающая. Почти прозрачная. Мне казалось, я вижу, что у него внутри. – (Ян понимающе кивнул.) – Он не был похож на обычного новорожденного младенца.
– Очень вам сочувствую.
– Спасибо вам, Ян.
– Ну вот, я совсем испортил вам настроение.
– Нет. Честно. Думаю, мне нужно время от времени с кем-нибудь разговаривать. Можно, конечно, все носить в себе и делать вид, словно ничего и не было. Но такая уловка не помогает, потому что это было. Это постоянно со мной. Мне не перестать думать о моем малыше Сидни… о его тельце… Что стало с ним? Он ведь был человеком. Пусть он родился мертвым, но до рождения он был живым. Он шевелился во мне, постоянно бился в стенки живота. Я каждый день чувствовала эти удары. Я так хотела быть его матерью.
Ян молча подал ей салфетку. Дороти вытерла слезы, затем высморкалась, извинившись за этот всплеск чувств.
– Судьба жестоко обошлась с вами, Доротея. Или Бог.
– Бог? – переспросила Дороти.
– Вы верите в Бога?
– Нет, не верю.
– И не молитесь?
– Молилась.
– Кому? Просто небесам?
– Да.
– И о чем вы молились?
– О ком? О своих детях. О Сидни в последние дни перед его рождением. Я думала, это как-то поможет. Надеялась, что молитвы помогут ему благополучно появиться на свет.
– Но молитвы не помогли.
