— Макс, все в норме? Чего она орала? Макс, ты где? — спрашивал кто-то в коридоре.
Владислава явственно ощутила, чем ей чревато возвращение Макса к реальности, и решила хоть как-нибудь действовать.
— Молодой человек, — обратилась она ко второму охраннику, — вы не могли бы открыть меня. Тут у меня в комнате мышь… Тот первый охранник отказался выгонять ее и ушел… — Влада молила бога, чтоб дубликата ключа у того, кто стоял за дверью, не оказалось, сжимая обеими руками злополучный совок.
— Правильно сделал, что ушел. Голова! — и Владислава поняла, что ей повезло. За дверью совершенно неприлично выругались и удалились.
Дождавшись, пока из окружающих звуков останется только гулкое биение ее собственного сердца, Владислава сняла туфли и вышмыгнула за дверь. Макс издал какой-то странный грудной звук и пошевелился. Влада быстро повернула ключ в замке. Потом тяжело вздохнула и, рискуя облегчить врагам организацию погони, оставила ключ в двери: вдруг ни у кого нет дубликата, и несчастный охранник умрет в этой тюрьме с голоду. Через несколько минут Владислава уже махала рукой всему, что движется, на довольно оживленной проезжей части.
* * *
— Послушайте, — Сергей старался говорить как можно спокойнее, — я вам уже все объяснил. Хотите контролировать мою работу, — пожалуйста. Но не вмешивайтесь же. Тем более так неосторожно. Что вы теперь собираетесь делать? Убить ее? Тогда зачем я вам был нужен, если вы с такой радостью идете на преступление…
— Что ты все заладил, убить, убить, — Александр Палыч нервно курил, — Как-то даже коробит от этого слова. Я — честный бизнесмен. Мокруха — это твоя работа, так ведь? Твоя задача убрать объект в случае надобности.
— Слушайте, — Сергей намеренно вспылил, — я ведь тоже не мазохист. Мне совершенно не хочется, чтоб меня потом нашли.
— А зачем же ты тогда в контакт с ней вошел?
— Она сама со мной заговорила. Что ж я, убегать, что ли, должен был? И потом, если акции достанутся ей, мне ведь все равно придется с ней разговаривать.
— А наблюдатели говорят, что вы стояли в подъезде, обнявшись…
«Окно… Надо было отойти подальше от окна», — пронеслось в мыслях у Сергея.
— Ваши наблюдатели сексуально озабочены, вот им и мерещится бог знает что. И потом, это ведь мое личное дело, так ведь? А шумихой этой всей вы существенно усложнили мне задачу…
Александр Палыч почувствовал, что смертельно устал. Ему не нравилось, что этот щенок предъявляет какие-то претензии. С другой стороны, он прекрасно понимал, что оснований у Сергея для этого предостаточно.
