— А ты слышала?
— Довелось, — усмехнулась Вера, — Только и мыслей у них — как украсть побольше, да навредить кому. С ними на их языке надо. Тогда бояться станут, и может даже честно свой гонорар отработают. А так, нашла лоха: и заработала, и не подставила себя нигде… Между прочим, то, что она о дальнейших передвижениях компании умалчивает, наводит на печальные мысли. Если что нехорошее случается, эти, — Вера показала глазами на бомжиху, — обычно больше всего пекутся о собственной шкуре. Она вполне могла сама в обкрадывании пьяного Женьки участвовать, и теперь пытаться замести следы…
Игорь подумал, что Жэка, возвращаясь от загадочной Леры, пожалуй, мог уснуть где-нибудь на лоне природы, подставляя карманы бомжам, а тело милиции. И это далеко не самое худшее, что могло произойти с непутевым Жэкой. Игорь одернул себя, заставляя действовать, а не теряться в жутких догадках.
Старуха-тень отошла на безопасное расстояние, и почему-то остановилась. Смятые купюры, немедленно утонувшие в потайных дырах многочисленных одежей, без сомнения, являлись уже её собственностью. Несколько подобранных по дороге бутылок приятно оттягивали авоську. Но что-то мешало ей уйти. Она обернулась как-то чрезмерно бойко для своего возраста и быстро пробормотала:
— Потом он вон в тот ресторан пошел, — старуха кивнула на светящуюся вывеску незнакомой Игорю забегаловки, — Один пошел. Остальные еще возле телефона дёру дали. Суки. Такого человека одного бросили!!! — гримаса жалости еще больше скомкала её лицо, глубокие морщины в точности повторили рисунок на скукожившейся куртейке, — Только бабка тебе ничего не говорила… Бабка никому ничего не говорила…Понял?
Игорь кивнул. Старуха, причитая, заспешила прочь. Вера, склонив голову на бок, задумчиво прикусила губу. Пожалуй, пора было становиться менее категоричной в высказываниях и не столь пессимистичной в прогнозах. Игорь улыбнулся, отметив, насколько удивленным взглядом Вера провожала старуху.
— Ну что, пойдем наведаемся в указанный гадюшник? — Игорь решил не подчеркивать собственную правоту, хотя в глубине души искренне радовался, что вежливость и доброжелательность по-прежнему имеет очень большое значение. Большее даже, чем денежные купюры.
Утопающие в табачном дыму мальчики и девочки, все одинаково нетрезвые и волосатые, восседали шумной толпой за хлипким пластмассовым столиком. Демонстративно отделившийся от компании подросток в сползающем бандане строил глазки дородной барменеше и, с трудом попадая по струнам, мучил гитару, старательно перекрикивая брызжущее попсой радио. Картина была знакома до щекочущего чувства ностальгии где-то в районе солнечного сплетения. Пакет сока на десятерых, две по сто самой дешевой водки и четыре бутерброда, чтобы хозяева бара не выставили компанию вон. Выпивка приносится с собой и тайно разливается под столом. Трубочки для сока слезно выпрашиваются у не слишком строгой барменши. Только радио в игоревские времена обычно просили выключить, и по струнам попадали в любом состоянии.
