Игорю стало не по себе. Когда-то и сам он рассуждал так же. Преклонялся перед творцами и слегка призирал ремесленников. Не пишется, — не пиши. Рассуждать так было легко, потому что писалось всегда. Иногда творческие порывы даже становились навязчивым, и Игорь в шутку ворчал на них, мол «не буду ничего записывать, лень мне». Доворчался. Теперь каждую строчку приходилось завоёвывать. Можно ли изнасиловать вдохновение? Можно ли заниматься творчеством без оного? Можно ли жить, не занимаясь творчеством? Для себя Игорь уже решил, — нет, нельзя. Нельзя захватить музу в плен. Но можно приручить её, подкармливая трудолюбием и усидчивостью. Терпеливо выращивать армию навыков, заменяющих иногда вдохновение. В общем, заискивающе вымаливать у муз внимания примерным поведением. Всё это звучало до крайности унизительно, но, увы, было правдой. Более того, это было единственным способом работать. Игорь считал, что в жизни каждого творческого человека наступает этап, когда вдохновение уже не дается «на шару», когда его надо поджидать и зарабатывать. Осуждать такое мнение, скептически отзываясь о «пытающихся изнасиловать музу» соплеменниках, мог только человек, у которого этап упадка еще не наступил. С некоторых пор, Игорь чувствовал себя не в своей тарелке, беседуя с подобными индивидуумами. Возможно, слегка завидуя. Возможно, предвидя скорое опустошение природных ресурсов собеседников и жалея их. Игорь как-то глупо раздражался, наталкиваясь на потребительский подход к вечности: мол, если мне надиктуют чего-нибудь свыше, то я запишу, а если нет, — сами виноваты, не буду ничего делать. Игорь считал, что делать нужно в любом случае: зачем же мы тогда вообще нужны этому миру, если собираемся отдавать ему только то, что он сам за нас сотворит. Игорь вообще был в тот период жутким максималистом.
В любом случае последние слова Веры, упрёком резанувшие по больному месту, совершенно испортили Игорю настроение. Вась-Вась увидел зашедшего в зал клиента и, излучая любезность, кинулся к нему. Несколько секунд над рабочим местом Веры витало напряженное молчание.
— Я опять сказала что-то не то? — Вера оказалась весьма чутко реагирующим на перемену моральной обстановки человеком.
— Нет. Всё то. Просто я опять воспринял твои слова слишком близко к сердцу, — на этот раз источником напряженной атмосферы был уже Игорь.
— Знаешь, мне это даже льстит, — усмехнулась девушка, снова уткнувшись в компьютер, — Чтобы я ни сказала, всё тебе не нравится… Всё тебя задевает… Прямо какое-то повышенное внимание к словам моей персоны.
