Мне сделалось стыдно.
— Катюш, я посижу в приемной, порассматриваю журналы, ага? — невинно поинтересовалась Настасья, занося в кабинет поднос с чаем.
Подозрительное отсутствие любопытства Сестрицы меня слегка насторожило. По идее, ей должно было быть дико интересно послушать мой разговор с Шумиловым.
— Пока вы говорили, к нам пришла моя племянница, — пояснил Шумилов, кивая на монитор, показывающий пространство перед подъездом, — Наверное, ваша, г-х-м, ассистент, хочет побеседовать с ней.
Понятно, Настасья выбрала замечательное время для заведения новых подружек! Впрочем, тем лучше. Не будет мешать при разговоре с заказчиком. Хотя, собственно, чему тут уже можно помешать? Все и так безнадежно испорчено.
— Простите, а почему вы заметили, как пришла племянница, а я нет? — насторожилась я.
— Ну… Вы были увлечены разговором.
— Но не настолько же, чтоб не услышать звонок! Как работает система допуска в ваш кабинет?
От подобной наглости Шумилов слегка оторопел.
— Ну, знаете ли… Это не совсем корректный вопрос.
— Простите, — совсем смутилась я, — Для того вы и ставили эту систему, чтобы не всякий знал, как она работает…
— В общем, именно так, — Шумилов, улыбнувшись, кивнул.
У него оказалась очень приятная улыбка. Лишенная всякой официальности. Домашняя, располагающая.
В ответ на это наблюдение легкомысленной части меня, другая я еще сильнее поджала губы, снова превращаясь в деловую фурию.
— Знаете, — неизвестно зачем заявила эта фурия, — Вы ведете себя так, будто боитесь чего-то.
Фурия не сводила глаз с лица хозяина кабинета, видимо рассчитывая, что её взгляд заставит его немедленно раскаяться и признаться в чем-нибудь ужасающем.
— Действительно боюсь, — ничуть не смутившись моего замечания, сообщил Шумилов, — Боюсь необходимости впустую расходовать время. Знаете, какое количество графоманов мечтает поделиться новыми задумками с издателем литературного журнала? Знаете, сколько времени уходит на то, чтобы объяснить им, кто занимается отбором рукописей для печати?
— А кто? — неожиданно для самой себя спросила я.
— Редактора полос, — явно раздражаясь, ответил Шумилов и вдруг перешел на повышенный тон, — А вы что, пробрались ко мне под видом детектива, дабы побеседовать о каких-нибудь своих рукописях?!
— Упаси Боже! — категорично заявила я, снова навеки хороня всколыхнувшиеся было в душе литературные амбиции, — Я действительно детектив.
Похоже, Шумилова крепко достали желающие напечататься, потому что, услышав, что я не из них, он сразу успокоился. Зазвонивший тут же телефонный аппарат заставил издателя снова насторожиться.
