– Я… э… Не помню.
– Хмм… – Аббат выглядел озадаченным, пальцы постукивали друг о друга. – Третья рабская война? Ты хотел ее обсудить?
Паук под рубашкой шевельнулся. Элиан сидел абсолютно неподвижно.
– Вы, разумеется, правы, аббат, но…
На слове «но» Элиан дернулся, понуждаемый чем-то не видимым для меня. Он содрогнулся и перевел дух. Мы все задержали дыхание, ожидая, чтобы он закончил фразу.
– Я… – запинаясь, начал он, и его следующие слова выкатились наружу неестественно быстро. – Честно, я не помню, я не знаю, о чем вы говорите.
– Хмм.
Лицевой экран скрипнул на шарнире, когда аббат поворачивался ко мне.
– Грета, ты, пожалуй, лучший наш специалист по Древнему Риму. Может быть, ты порадуешь нас кратким изложением истории Третьей рабской войны? Помоги мистеру Палнику разобраться.
– Третья… – начала я.
– Встань, – сказал аббат.
Это прозвучало угрожающе строго, как выговор. Я стояла, мысленно перебирая все события, и живот у меня сжимался. Что я вчера такого сделала, с Элианом на картошке, с Зи в нашей комнате? Было ли нечто такое, за что мне можно выговаривать?
– Э-э… – замялась я.
И это было недостойно. Я постаралась себя успокоить и вспомнить, что я и на самом деле (никаких «пожалуй») лучший в когорте специалист по Древнему Риму.
– То есть я хотела сказать, святой отец… Третья рабская война была последним из трех неудачных восстаний рабов за период существования Римской республики и проходила с семьдесят третьего по семьдесят первый год до нашей эры. Мы располагаем подробными ее описаниями от Плутарха, Аппиана и Флоруса и, конечно, Юлия Цезаря – «Записки о Галльской войне».
– И прежде всего эта война известна… – подсказал аббат.
– Известна прежде всего участием выходца из рабов, военачальника Спартака, святой отец. Хотя, пожалуй, ее влияние на карьеру командиров легионов Помпея и Красса имело намного более важное историческое значение.
– Ну еще бы. – Аббат издал мягкий смешок. – Они же выиграли.
– Конечно. – У меня пересохло в горле.
Аббат повернулся. Обычно он тщательно старается вести себя как человек, двигаясь медленно и делая много лишних движений. Но в этот раз он повернулся резко, каждым кубическим дюймом ведя себя как машина, как выкидное лезвие.
– Итак, мистер Палник. Вы хотели обсудить Спартака? Может быть, вы расскажете нам, что с ним произошло?
– Он…
– Встань, – щелкнул аббат.
Элиан встал.
– Что произошло со Спартаком?
– Он… – У Элиана был такой вид, будто во рту у него что-то горькое. – Его распяли. На обочине.
