У Элиана сверкнули глаза. Он резко набрал воздуха, словно собираясь что-то сказать. Но замер. Под рубашкой у него что-то шевелилось.
Я присмотрелась: там, где самуэ запахивается на груди, что-то торчало. Металлический проводок или… Это была механическая нога. Я осознала это лишь через несколько мгновений. Паук-нянька – крошечные надзиратели, которые охраняли самых маленьких детей, служили им вместо домашних животных и игрушек. Один такой сидел у Элиана над сердцем. Еще один двигался в рукаве, а третий – над коленом.
Элиан даже не поморщился. Но продолжал молчать.
– Итак, Элиан? – напомнил ему аббат.
– Святой отец… – вдруг заговорила Да Ся. – Наша когорта вполне крепка.
– Верно, Да Ся. – Аббат повернулся к ней, улыбаясь. – Я уже давно так считаю.
– Отец, тогда, может быть, мы сумеем выровнять небольшое отклонение?
Аббат сложил пальцы домиком. Керамика стукнула по алюминию.
– Интересная мысль. Ты предлагаешь позволить Элиану к вам присоединиться?
– Если это не слишком дерзко с моей стороны, отец.
– Дерзость и впрямь твоя слабость, дорогая моя. – Аббат задумчиво погудел. – Но у тебя щедрое сердце. – Он поднял голову и обратился ко всем нам: – Дети, а как считаете вы? Вы сможете повлиять на устойчивость нашего… ммм… новобранца?
Глаза когорты обратились на меня.
Мне, конечно, лестно, что во мне признают лидера. Но я не знала доподлинно, что надлежит делать. Если я буду противоречить Зи, она поплатится. И все же – связать судьбу всей когорты с этим полудиким мальчиком? Воды мы уже лишились. И это только начало. У меня на языке вертелось: «Нет!»
Но тут паук на сердце у Элиана пошевелился. Мальчик встретился со мной взглядом. Когда-то я представила его себе рабом, поскольку видела в цепях. Но если сейчас он был раб, то раб на невольничьем рынке. Его глаза и молили, и дерзко сверкали.
– Отец, мы можем попытаться, – осторожно сказала я.
– Моя дорогая Грета. Большего никто и просить не может. – Аббат задумчиво погудел про себя, наконец решился. – Садись, Элиан.
И Элиан сел. Рядом со мной. За парту Сиднея.
Бисеринки пота блестели в мягком пушке вдоль кромки волос. Элиан дрожал.
– Вчерашняя попытка интеграции, пожалуй, оказалась для тебя слишком жесткой, сын мой, – улыбнулся аббат. – Это была моя ошибка, и я прошу за нее прощения. Мы попробуем еще раз и будем стремиться к большему порядку.
Тон аббата был ровным и беспристрастным.
– Итак. Кажется, вы вчера предложили тему, мистер Палник.
Элиан чуть заметно побледнел. Высовывающаяся из-под воротника паучья лапа двинулась к его горлу.
