— Ну, что же, давайте обсудим отдельно. Как это сделать?
— А вот как: на этих днях полк уходит на позицию. Полковой комитет будет оставлен при штабе полка, и мы тогда на свободе сможем по этому вопросу потолковать.
— Хорошо, согласны.
Васильев и Анисимов было ушли, но через минуту вернулись:
— Слышали еще новость, Дмитрий Прокофьевич?
— Какую?
— Только сейчас телефонограмма передавалась, что послезавтра собирается собрание офицеров и представителей от рот при штабе дивизии. Туда приезжают члены Государственной думы для разъяснения текущего момента.
— Кто именно, вы не знаете?
— Нет, об этом ничего не сказано. Вы пойдете?
— К сожалению, не могу, я должен завтра поехать в обоз к Максимову, чтобы условиться о получении ряда вещей для моей команды, а послушать хотелось бы.
— Я вам тогда расскажу, что они будут говорить.
Приехал в обоз к Максимову. После делового разговора Максимов пригласил обедать. За обедом было много народа — пасха.
К концу обеда приехал командир нестроевой роты Мокеев в сопровождении своего шурина, солдата Рожного, который до призыва в армию имел в Туле крупную торговлю.
— Говорят, вчера какой-то социал-демократ большую речь держал на митинге, — обратился ко мне Рожнов.
Я передал вкратце содержание речи Крыленко.
— Ну, это социал-демократические утопии. Жизни они не знают. Напрасно хвастунишку Керенского в правительство пустили.
— Чем хвастунишка? — возмутился я. — Он социал-революционер.
— Хвастунишка он, а не социал-революционер. Болтает чорт его знает что, ни к селу ни к городу. Истеричные бабенки бегают за ним с букетами, и он возомнил себя чуть ли не спасителем отечества. Настоящая партия, которая может вести дело, — это конституционно-демократическая.
— Конституционно-демократическая? — переспросил я. — Это что — кадеты?
— Да, кадеты. Скоро в Петрограде открывается кадетский съезд, и от решений этого съезда будет зависеть дальнейшее направление политики. Они установят такой же порядок и образ правления, какой существует, например, во Франции. Теперь еще новые появились, — обратился Рожнов к соседу, — большевики действовать начинают.
— Что за большевики? — спросил тот.
— Социал-демократы большевики. Ведь социал-демократы делятся на два лагеря, на меньшевиков и большевиков.
— Что же, большевики это те, которые большинство имеют?
— Нет, это те, которые больше требований предъявляют. Так вот они и требуют введения восьмичасового рабочего дня, немедленное социалистическое правительство и т. д. Их газета — «Социал-демократ», так чего только в ней не пишут. Уже кричат: «Долой Временное правительство».
