Около часа продолжался жесточайший обстрел нашего полка. Радцевич-Плотницкий, придя в себя от неожиданного обстрела, отдал распоряжение выслать первый батальон вперед в наступление на стреляющий по нас арьергард противника.
Первый батальон под командой подполковника Нехлюдова, рассыпавшись редкой цепью, пошел в сторону австрийских позиций. Обстрел прекратился лишь после того, как первый батальон выбил австрийских разведчиков с юго-западной окраины Радзивиллова и принудил сняться высланную австрийцами к самому Радзивиллову батарею.
Избрав себе в гминном правлении одну из комнаток, обращенную окнами в сторону противника, я завалился спать и спал почти до самого вечера.
* * *
Часов в шесть вечера я был разбужен Завертяевым.
— Вставай! — толкал он меня в плечо. — Вставай — дела скверные!
— Почему? — не понимал я, протирая слипавшиеся от сна глаза.
— Мы попали в окружение.
— В окружение?
— Да посмотри только, что кругом творится.
Я быстро вскочил на ноги и подбежал к окну. Радзивиллов горел в нескольких местах.
— Где же окружение? Просто пожары!
— Смотри — горит справа, слева, прямо.
— А позади горит?
— Позади нечему гореть, мы на окраине. Позади поле.
— Какое же окружение, коли горит впереди и по сторонам? И из-за этого ты меня разбудил?
— Все встали, все на ногах. Ты посмотри, у нас уже лошади запряжены.
— Не понимаю, почему!
— Я всегда считал, — разозлился Завертяев, — что прапорщик, не окончивший военного училища, не офицер.
— А я считаю, — разозлился я в свою очередь, — что прапорщик, окончивший военное училище и вдающийся в панику при виде одного пожара — хуже курицы.
— Ты, вероятно, не проснулся?
— А ты пьян, что ли?
И мы, как два петуха, стояли друг против друга, готовые вцепиться. В это время в комнату вошел Земляницкий. От него здорово разило спиртом.
— Здорово, Оленин, и тебя пригнали?
— Не пригнали, а вызвали.
— Это все равно. Ты малый хороший, а вот эта шпана, — показал он на Завертяева, — так въелась в штаб, что никак не оторвешь. Выпьем! — и он похлопал висевшую у него сбоку фляжку.
— Откуда это у тебя?
— Э, брат, недаром я временно командую 4-м батальоном, хотя и получаю жалование, как младший офицер.
— Почему такая тревога, Квинтилиян Аполлинариевич?
— Какая тревога, где?
— Да вот Завертяев прибежал, разбудил меня, говорит, что все горит, что мы окружены.
— Э, плюнь ты на него! Давай выпьем!
— Спасибо, что-то со сна не хочется.
— Ну, значит, ты дурак. Пьешь ли ты, или нет — все равно убьют. Уж лучше пусть меня убьют пьяным. Стакан есть?
