Не прошло и пяти минут, как над группой беседующих через проволоку людей разорвалось несколько очередей шрапнельных снарядов. В ответ через минуту над моей головой пролетело несколько снарядов, направленных австрийцами на русскую батарею.
Не дают брататься!
* * *
Дивизионные организации получили извещение, что в Езерно прибывает министр председатель Керенский, и предлагается командировать своих представителей. От дивизионного комитета выехал Спудре, от крестьянского совета — я.
Часов в десять утра мы были в Езерно. На станции стоит шикарный поезд. Вокруг станции построено большое количество частей 8-го корпуса, а также представителей других корпусов и дивизий, которым предназначено в ближайшие дни наступать на австрийские позиции.
Около одиннадцати часов из вагона в сопровождении многочисленной свиты, состоящей из штабных офицеров, груди коих украшены аксельбантами, быстрой нервной походкой вышел Керенский. Я видел его впервые. Сухощавый, среднего роста, одна рука заложена за борт пиджака-френча, стриженный под бобрик, с актерским лицом, он, сойдя со ступеньки вагона, отрывисто бросил:
— Здравствуйте, товарищи!
Выстроившиеся части недружно прокричали:
— Здравствуйте, тов. министр!
Другие:
— Здравствуйте, тов. председатель!
Третьи:
— Здравствуйте, тов. Керенский!
Керенский сделал несколько быстрых шагов по платформе, затем обратился с речью к выстроенным солдатам:
— Свободная Россия, — начал он пронзительным фальцетом, — может быть только тогда свободной, когда расправится с внешним врагом. Временное правительство, поставленное властью революции для обеспечения свободы Российскому государству, должно в единении с союзниками успешно закончить войну. Честный и справедливый мир на основе равноправия народов может быть заключен только в том случае, если мы в полном единении с союзниками распорядимся с основным врагом свободного Российского государства — немцами.
Я меньше слушал Керенского, чем смотрел на его внешность. Быстрая жестикуляция, метание из стороны в сторону, усиливающийся с каждым словом пафос — горячо и взбудораженно действовали на толпу.
Солдатская масса видела в Керенском вождя революции, министра, ведущего огромную страну к новому строю, героя, который своими подвигами поверг в пучину старый строй.
Чем дальше говорил Керенский, тем более зажигались солдаты и после его речи, законченной словами:
— Кто против наступления, тот враг революции! — посыпался гром аплодисментов.
