Полгода, как много и как мало. Много для ее одинокого прошлого, но мало, для того, чтобы зачать новую жизнь.
Первое время она боялась что матушка Софья или ее напарница будут вовлекать и агитировать ее, даже сама не представляла за что. Все представления о верующих были скорее взяты из книг. Варя ужасно боялась, что начнут склонять ее на постриг в монахини.
Но проходили дни, и ничего подобного не случалось. И бесед душевных ей никто не навязывал.
Лида научила Варю вязать крючком, и теперь придумывая и рассказывая детям сказки, Варя успевала обвязать дюжину платочков.
Все это давало силы жить.
Она похудела, взгляд из странного, стал более открытым, дети, не прощали ей равнодушия. Она перестала быть добренькой тетей, а стала доброй сказочницей.
После обеда Варе надо было съездить в центр и закупить канцелярские принадлежности. Шел мокрый снег, ветер поднимал на реке огромные волны, по радио объявили, штормовое предупреждение. Но ехать было Надо. Надо, с этого слова, теперь начиналось все в Вариной жизни.
По привычке она прошла мимо церкви, чтобы перекреститься.
Он стоял в кожаной куртке, на обритую голову падал снег. Наверное, он стоял уже долго, снег под ботинками был утоптан и черен.
Она боялась одного — быть слабой. Заплакать, прижаться, спрятаться в этих надежных объятьях.
— Я крыса, — твердила, опустив голову, пыталась обойти преградившего ей дорогу Алексея.
— Я тебя уже второй день жду.
— Напрасно.
— Варенька, напрасно ничего не бывает.
— Нам не о чем говорить, все ясно, будьте счастливы.
Она вырывалась из крепких рук, он не уступал.
— Варя, что ты как страус голову прячешь. Ушла, бросила, одного!
— Одного?
— Конечно, ну не умею я прощать. Спасибо Ваньке, поднял все свои связи и нашел тебя по звонку с мобильника. Когда ты Маше звонила.
— Глупая была.
— Это точно. Мы с тобой пропадем друг без друга.
— Это тебе Иван сказал, как психолог?
— Нет, это Я тебе говорю, потому что люблю, с первого взгляда люблю. Дура, ты моя малахольная ….
Они лежали на огромной кровати. Тело звенело как струна, потом на самой высокой ноте Варю подхватило огромное облако и подняло прямо к солнцу.
У солнца были синие Алешины глаза.
— Люблю с первого взгляда люблю! — пели вокруг невидимые птицы.
— У нас будет, девочка, — прошептала она.
— Нет, сын! — ответил он.
Конечно, их дом, по сравнению с Машиным, был избушкой. Но Варе в нем нравилось все: и небольшие комнаты, и чердак, отведенный под детскую. И главное, адрес их знали только самые близкие.
