В культуре, которая почитала военные качества мужчины, рыцари, подобные Уильяму, не были востребованными даже после того, как получили возможность проявить свою доблесть. Но им надо было что-то есть и где-то жить. Некоторые рыцари нашли места в mesnie аристократов, но, если только всей Европе не суждено было запылать в огне, нужда в таких воинах была ограниченной. Установление мира в Северной Франции в 1166 году показало, как передышка в войнах может сделать рыцарский класс избыточным, когда предложение многократно превысило спрос. При таких обстоятельствах могли начаться беспорядки, и аристократы стали искать повод выставить своих воинов в поле – для набегов или участия в приграничных конфликтах. Появились «фрилансеры»[8].
Рыцарские турниры возникли как ответ на эту дилемму. Это были организованные состязания, в которых средневековые воины могли сражаться в контролируемых условиях, приобретая и известность, и финансовую награду. Первые турниры имели место еще в XI веке, но после 1100 года они стали более масштабными и частыми, особенно на северо-востоке Франции, в таких районах как Фландрия, Эно и Пикардия. Этот район, расположенный между огромной Германской империей и маленьким Французским королевством (сосредоточенным вокруг Парижа), в XI веке стал неуправляемым: там постоянно случались разрушительные междоусобицы между соседями. В середине 1160-х годов, когда Уильям Маршал стал рыцарем, турниры уже проводились по всей территории Западной Европы, включая часть Анжуйских владений. Эти состязания захватили воображение аристократии и рыцарей, стали повальным увлечением.
После военной кампании в Нефшателе по всей Нормандии распространилось известие, что к северу от Ле-Мана состоится рыцарский турнир. В «Истории Уильяма Маршала» сказано, что любой человек, желающий получить известность, должен участвовать в турнирах, если у него есть необходимые средства. Неудивительно, что Уильяма Маршала привлекала возможность продемонстрировать свои военные навыки, но вопрос боевого коня оставался нерешенным. Лорд Танкарвиль объявил о своем намерении посетить это мероприятие во главе отряда из сорока рыцарей. И хотя Маршалу позволили присоединиться, он был явным изгоем, поскольку имел только иноходца. В конце концов, накануне начала турнира, лорд сменил гнев на милость. Очевидно, он не смог вынести мысли, что его молодой родственник будет сражаться на жалкой кляче вместо боевого коня.
