Я пытался испепелить его взглядом.
— Если я учую неладное, — сказал я, — если уловлю хотя бы намек на то, что вы врете, я уйду отсюда и больше вы меня не увидите. Ясно?
Майлз кивнул.
— Одно то, что мне пришлось прервать допрос столь дурацким образом, уже выглядит до крайности плохо. Я не стал бы этого делать, если бы не боялся, что вы того и гляди допустите какую-нибудь глупость. Вам необходимо основательно обдумать ваши показания, и постарайтесь говорить только правду. Если вы говорите, будто все было тихо, а ваш сосед заявляет, что не мог спать, потому как из вашего окна неслась громкая музыка, это плохо. Если вы говорите Денкерберг, будто писали, а ваш компьютер показывает, что вы уже три дня не сохраняли ни одного файла, это тоже плохо. Если вы говорите, будто не прикасались к телу жены, а полицейские находят в ящике с вашими носками окровавленную перчатку, это очень, очень плохо. Вам ясно?
— Да, но… — Он хотел подняться из кресла.
— Сидеть!
На несколько секунд мы оба замерли, глядя друг другу в глаза. И когда огонь, вспыхнувший в глазах Майлза, угас, я отступил на шаг.
В дверь резко постучала Денкерберг.
— Вы готовы? — спросил я.
Майлз кивнул, потупясь, точно проштрафившийся школьник.
Я открыл дверь, пригласил Денкерберг войти.
— Извините меня за случившееся, детектив. Мне уже гораздо лучше.
Не обратив на меня внимания, она направилась к Майлзу.
— Итак, в коридоре находился мужчина, — сказала она.
— Верно. Я повернул с лестницы в коридор наверху и увидел его. По-моему, я замер на месте. — Он задумчиво нахмурился. — Хотя нет, нырнул за угол. Потом услышал, как он бежит по коридору. Потом какой-то удар. Словно стекло разбилось. Я побежал за ним следом. Но его уже не было. Я выглянул в разбитое окно спальни и увидел… мужскую фигуру. Человек бежал к дороге. Тут я начал громко звать жену по имени. Она не отвечала, и я побежал в спальню. А там…
Голос Майлза внезапно прервался, он закрыл лицо руками и заплакал. Я уже с сомнением относился к каждому его слову, однако сейчас его горе показалось мне вполне убедительным.
Когда он немного пришел в себя, Денкерберг спросила:
— Этот мужчина, как он выглядел?
— Я и хотел бы сказать вам это. Но было темно.
— У него было оружие?
— Не знаю.
Денкерберг записала в блокнот несколько слов, потом снова подняла взгляд на Майлза:
— А у вас?
Майлз немного замешкался, но в конце концов сказал:
— Нет.
— Вы сидите в комнате, увешанной от пола до потолка оружием. Слышите какой-то шум, думаете, что в дом мог забраться посторонний человек, и тем не менее оружия вы с собой не берете?
