— Вы подумали, что в дом кто-то проник?
— Ну, в общем, да. Мелькнула такая мысль. Когда среди ночи раздается странный шум, он может означать что угодно.
— Что произошло дальше?
— Я пошел по коридору к гостиной. И тут снова услышал его.
— Шум?
— Ну да. Похожий на хруст. Или на удар. Только на этот раз звук напоминал скорее… не знаю, треск дерева, что-то в этом роде.
Тут мне стало совсем не по себе. Его рассказ мне не нравился. Очень не нравился.
— Откуда он исходил? — спросила Денкерберг. — Этот шум?
— Сверху.
Майлз замолчал, его лицо застыло без всякого выражения.
В кабинете повисло молчание. Взгляд Денкерберг снова переместился к пустой оружейной подставке.
— Потом я увидел его, — сказал Майлз.
Я с готовностью кивнул, делая вид, будто уже слышал об этом. Мне очень хотелось верить, что Денкерберг не заметит внезапно охватившего меня желания придушить Майлза. Еще три секунды такого вот допроса, и мне придется прервать это действо. Какой из его рассказов был ложью — тот, что я слышал раньше, или тот, что слушал теперь? На лбу у меня выступил холодный пот.
— Увидели кого? — спросила детектив.
— Мужчину в коридоре.
В кинофильмах адвокат вечно врывается в комнату, где детективы допрашивают его клиента, и требует немедленно прекратить допрос. Временами на самом деле приходится так поступать, однако бесцеремонное обращение с детективами обычно ни к чему хорошему не приводит.
Потому я просто закашлялся. Майлз и Денкерберг повернулись ко мне. Я начал давиться, кашель перешел в прерывистый хрип.
— Воды, — просипел я.
— Сейчас. — Майлз встал. — Я принесу.
Я резко потряс головой, указал пальцем на Денкерберг:
— Она. Вы можете… случайно уничтожить… улики…
Денкерберг недобро усмехнулась:
— Стаканы на кухне, мистер Дэйн?
Он кивнул.
Как только она вышла из кабинета, я вскочил, закрыл дверь и запер ее массивный замок.
— Какого черта вы тут устраиваете, Майлз? — спросил я.
Он уставился на меня, словно не понимал, — воплощение невинности.
— Я спросил, известно ли вам, что произошло. — Я говорил негромко, но резко. — Вы ответили — нет. Я спросил, слышали ли вы что-нибудь. Нет, у вас гремела музыка. Я спросил, видели ли вы кого-нибудь. Нет, вы работали. А теперь откуда ни возьмись — треск, стук и незнакомец в коридоре. Что это значит, Майлз? Был тут кто-нибудь или не был?
— Был.
— Тогда зачем вы мне наврали?
Он уставился в пол, вздохнул:
— Когда вы услышите всю историю — как все было на самом деле, — она покажется вам невероятной.
