Стэш Олески выдержал паузу, позволив этому заявлению повиснуть в воздухе, и попросил:
— Будьте добры, мистер Гоф, откройте книгу на сорок шестой странице. И прочитайте то, что выделено на ней маркером.
Гоф приступил к чтению:
— «Я уже несколько лет интересуюсь восточным оружием. Временами Ванесса неохотно, но расставалась с парой центов, позволяя мне пополнить мою коллекцию. У меня есть мерцающие старинные японские мечи, странного, зловещего вида дубинки из слоновой кости, скрепленные цепью сучковатые палки, кинжалы с рукоятями, которые изображают совокупляющихся драконов…» — Гоф оторвался от книги, улыбнулся. — На редкость изобретательный текст, не правда ли? Теперь так никто уже не пишет.
Стэш улыбнулся в ответ:
— Прошу вас, читайте дальше.
— Простите. — Молодой редактор снова уставился в книгу. — «Несколько мгновений я помедлил посреди моей коллекции, позволяя взгляду скользить по прелестным, варварским изгибам дерева и стали. И наконец выбрал оружие, руководствуясь его простотой. То была странно изогнутая палка черного дерева, с помощью таких японские воины оттачивали, как мне говорили, технику убийства. Я осторожно прокрался на второй этаж, стараясь не разбудить спящую жену. И, приоткрыв дверь ее спальни, замер. Ровное дыхание жены на миг прервалось, она тревожно поерзала в постели. Шелковые простыни вздохнули под ее прекрасным телом. О, какое же уродство таилось за этой красотой!
Внезапно во мне вскипел гнев — как будто накопившиеся за годы и годы унижения, которым она меня подвергала, пробились пенным фонтаном сквозь поверхность моего трясшегося в лихорадке мозга. Я прыгнул вперед и, замахнувшись черной палкой, ударил ее.
Я надеялся, что она умрет сразу, но нет. Она испустила стон содрогающейся от страсти женщины, одна рука ее разодрала белый шелковый пеньюар, обнажив мягкую, полную грудь. Я почувствовал едва ли не плотское наслаждение. И принялся вышибать из нее остатки жизни. Первые мои удары убили в лице Ванессы всю красоту, одной которой хватало, чтобы управлять мной. А после я разбил ее тело, обратив этот роскошный храм в разломанную скорлупку».
Я взглянул на Майлза. Лицо его побелело, губы подрагивали.
— Спасибо, — сказал Стэш Олески. — Обратитесь теперь к странице пятьдесят первой.
Гоф перелистнул несколько страниц и начал читать снова:
— «Я постарался представить все так, точно в доме побывал взломщик. Потом разделся, сложил одежду в бумажный мешок. А после этого принял душ, побрился, напомадил волосы, облачился в белый шелковый халат и закурил сигарету.
