— Мистер ван Бларикум, — мягко и вкрадчиво произнесла Лайза, — вам этот оттиск интересен или нет?
Ван Бларикум не ответил.
Лайза перегнулась через стол, вытянула лист у него из рук и уложила обратно в портфель.
Наконец ван Бларикум наклонился, чтобы поднять с пола свой виски. На полпути к поверхности стола стакан выскользнул у него из руки. Ван Бларикум попытался поймать его, но не успел — стакан разбился вдребезги.
Ван Бларикум отдернул руку:
— О черт!
С руки капала кровь. Ван Бларикум вытащил из кармана белый носовой платок, кое-как обмотал им порезанный большой палец.
— Сколько? — хрипло спросил он.
Лайза достала ручку, написала на салфетке несколько цифр. Ван Бларикум взглянул на салфетку, улыбнулся и снова опасливо огляделся по сторонам.
— Ну что же, мне очень жаль, но в данных обстоятельствах я действительно ничего вам предложить не могу. Слишком уж много неясностей в происхождении этой вещи. — Он тоже что-то написал на салфетке, пододвинул ее к Лайзе. — Это номер моего личного телефона. Позвоните мне, если у вас найдется для меня что-нибудь, э-э, более чистое.
Что в точности было написано на салфетке, я различить не мог, однако там, судя по всему, стояло его имя и какое-то число с немалым количеством нулей. Встречное предложение.
— Какая жалость, — произнесла Лайза. — Наверное, мне придется обратиться к кому-то еще. Но, если вы передумаете, вот вам мой сотовый.
Она перечеркнула первое число и написала под ним другое. И оно тоже не было номером телефона.
Ван Бларикум протянул руку, задумчиво постукал кончиком указательного пальца по салфетке. И наконец, легко кивнув, сказал:
— Хорошо.
Лайза склонилась к нему через стол — доверительно, точно заигрывая. Казалось, она очень старается дать ван Бларикуму возможность заглянуть в вырез ее блузки.
— Я расскажу вам один секрет, если вы расскажете мне другой, — загадочно улыбнувшись, произнесла она.
Ван Бларикума, похоже, цифра, стоявшая на салфетке, интересовала куда больше, чем грудь Лайзы.
— Секрет? — наконец переспросил он.
— У каждого из нас имеются свои маленькие извращения, м-м? — сказала, обнажая зубы в улыбке, Лайза. — Я хотела сказать, странности.
В глазах ван Бларикума появился влажный, голодный блеск, однако он молчал.
— Я, например, просто с ума схожу от слухов о знаменитостях.
Ван Бларикум смотрел на нее.
— И что?
— Расскажите мне о ней.
Ван Бларикум помолчал, затем:
— О ком?
— Вы знаете, о ком. О ней, о Майлзе. Об их прошлом.
