— Два скотча, чистых.
Они уселись, обменялись несколькими любезностями, затем ван Бларикум заговорил о деле:
— Должен сказать, ваше сообщение страшно меня заинтриговало. — Он одарил Лайзу улыбкой, которая, казалось, обозначала на разных сторонах его лица чувства совершенно разные. — Странно, я никогда раньше не слышал вашего имени.
— О, я живу по большей части в Милане, — легко ответила Лайза. — Значительную часть наших клиентов составляют итальянцы и швейцарцы.
— По телефону вы дали понять, что хотите показать мне нечто необычайно интересное.
Лайза взяла потертый кожаный портфель, поставила его на стол.
— Будьте добры, мистер ван Бларикум, переставьте ваш стакан на пол, — сказала она и опустила туда же свой.
Некоторое время ван Бларикум вглядывался в нее, затем поставил стакан со скотчем у ножки стола. Лайза открыла портфель, достала оттуда белую папку, протянула ее ван Бларикуму. Когда он открыл папку, правый его глаз расширился, а левый сузился.
— Боже милостивый! — произнес он. — Откуда это у вас?
Я, стараясь не привлекать к себе внимания, вытянул шею и посмотрел на соседний столик. Большой лист плотной бумаги — судя по всему, оттиск с японской гравюры на дереве. Гравюра изображала мужчину, совершающего половой акт с женщиной в маске.
— Последняя из знаменитых тридцати девяти эротических сцен Хаякавы. Отпечатаны в 1825 году в количестве шести экземпляров. Из шести комплектов полный сохранился только один. Насколько мне известно, еще один, почти полный, находится, скажем так, в частном владении, верно? — Лайза понимающе улыбнулась. — К сожалению, его владельцу не хватает, как мне говорили, именно этого оттиска.
Ван Бларикум смотрел на Лайзу, и в глазах его читалась странная смесь эмоций. Он перевернул лист, пристукнул пальцем по красному кружку на обороте.
— Мне этот оттиск известен. Здесь стоит штамп музея «Метрополитен». Эта копия принадлежит «Мету».
Лайза улыбалась по-прежнему:
— Принадлежала. Потом музей ее продал.
— Нет, не продал. Я бы услышал об этом. — Ван Бларикум сжимал и разжимал челюсти. — Вы зазвали меня в людное место, чтобы показать краденую гравюру. Мне это совсем не нравится.
Лайза пожала плечами:
— Хорошо. Верните ее мне, и я уйду.
Ван Бларикум, похоже, не мог заставить себя выпустить оттиск из рук. Он украдкой огляделся по сторонам. К моему ужасу, наши глаза встретились. Я вежливо улыбнулся и отвел взгляд. По счастью, он не узнал меня, хотя, наверное, и видел мое лицо в выпусках новостей.
