— Мне мишку стало жалко.
Я остановился опять. Чего он несет, чуваш недорезанный?
— Чего? — спросил я, наклонив голову. Опять хохмачит? И это в его положении парализованного. Поистине, горбатого могила только исправит.
— Мишку жалко стало. Увидел внизу перед атакой. Целая семейка медведей. Их же заодно ньюкнуть. Пойми, Адам. Это наш российский медведь.
Я присел отдохнуть. Ну и поговорить по душам, пока сидим. Присел на поваленное бревно, достал фляжку с водой.
— Давно в Гринпис вступил? Пить хочешь?
— Ага. Вусмерть!
— А что молчишь тогда? Думал не дам?
Тоха виновато моргнул глазами. Двинул плечами, судя по тому что он мог ими пошевелить, дело было не полный капец. Может еще на протезах механических походит.
— А фиг тебя знает. Может не дал бы, — сказал он.
— Идиот, — обозвал я его. И подойдя дал ему попить. Вволю.
— Сенькю. Губы не вытрешь?
Я хмуро оглядел его. Он все еще злил меня.
— Головой шевелить можешь?
— Ага!
— Потрись об рукав.
Я подставил ему рукав. Но Тоха покачал головой.
— Сойдет. Я пошутил.
— Я тоже, — ответил я. — Ладно поехали, боец радуги.
— Чего?
— Это судно Гринписа, которое было затоплено французскими спецслужбами, — объяснил я, возобновляя движение.
Тоха встрепенулся:
— Слушай, а хорошая кликуха для новичка? Боец Радуги! Я бы сам взял даже. Романтично, до чертиков!
У Тохи уже была кличка. У всех фей клички есть. У меня поначалу была Предатор. А потом я стал: Старый. А в последнее время называли уважительно: Старик. Тоху называли КГБ. Дурацкая кличка, но ему почему-то нравилась. Я его — Хохмачом называл. Иногда Мордвином. Причем, последнюю кличку многие переняли у меня. Это единственное что злило Тоху. На три секунды. Потом злость хохмача пропадала. Сильно обидеть его было практически невозможно.
Через полчаса мы наконец добрались до поляны, которую я обнаружил при помощи карты. Но поляна была уже занята. И как раз теми, о ком Тоха говорил: медведями!
Взрослая самка с медвежатами. Довольно большими уже.
— Ну вот. Спасенные тобой мишки, — заметил я.
Отпустил плащ и стянул с плеча винтовку. Тяжелую крупнокалиберную винтовку с укороченным стволом, но страшно мощную. Вольфрамовый сердечник, реактивная пуля. В боковой проекции, даже танк может пробить. Убийственная вещь. Спец-оружие фей-камикадзе.
— Ты чего?!
Тоха почти крикнул.
— Пугни ракетницей. Не смей убивать наших мишек!
На секунду у меня появилось желание поиздеваться на Тохой и сделать вид, что собираюсь стрелять. Но отчаяние в его голосе было настолько серьезным, что я не посмел. Того и гляди он попытается подняться.
