«Это он!» — вспыхнуло в голове. Шака притворилась спящей.
— Оружие… повернись… проходи….
На слух девушка поняла, что кто-то неторопливо вышел из-за стеллажа и подошёл почти вплотную. Потом присел на корточки, чтобы подобрать книгу. Лицом она чувствовала, что на неё смотрят, но не выдала себя дрожанием век.
— Госпожа, — голос был мягким. — Очнитесь.
Слабо простонав, Шака медленно открыла глаза.
— А, вот и вы. Знаете, за время, что вы опаздывали, я успела поспать, почить, а потом опять поспать.
Юноша оценивающе посмотрел на неё, хмыкнул и выпрямился. А затем позволил себе положить развёрнутую книгу ей на бедро. Негодование взыграло в ней, как цунами, натолкнувшееся на скалу — сказались годы нотаций матери и учителей этикета.
— Мальчик, пошёл вон отсюда, — не сдержавшись, сказала она, принимая сидячее положение. — И приведи мне нормального учителя.
— Меня задержал ваш дядя. Его и обвиняйте.
— За такой тон и слова о вашем начальнике вас высекут, — фыркнув, пообещала девушка. — Не нужно сваливать всё на него.
— В общем-то, он сам сказал мне это сделать. Дословно Кархарий произнёс следующее: «Если эта взбалмошная вредина вздумает на тебя наседать, то вали всё на меня. И да, держись с ней просто — её это просто бесит».
— Это он тоже сказал?
Джензен посмотрел на неё немигающим взглядом.
— Конечно.
Шака неожиданно для самой себя успокоилась. Ей никто и никогда не мог перечить, а если она срывалась — лишь подставляли вторую щёку. Это было неприятно. В избиении слабого нет ничего приятного.
— Ну, хорошо. Так что на самом деле тебя задержало?
— Не думаю, что…
— Я уже поняла, что ты не думаешь, — прервала его Шака. — Мне не интересно твоё мнение о том, что мне может быть интересно, а что нет.
— Хорошо. Я мог прийти раньше, если бы не узнал, что кое-кто интересовался мной последние пару недель. Узнав это, я страшно запаниковал. Понадобилось время, чтобы прийти в себя.
Щёки Шаки порозовёли.
— Ну, я просто привыкла заранее знать всё о прислуге. Охрана не всеведуща.
Джензен вежливо склонил голову. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Садись, — девушка махнула рукой в сторону кресла напротив. — Я действительно хотела кое-что у тебя узнать.
Юноша, облачённый в лишённую изысков тёмную робу, сел, положив правую руку на мягкий подлокотник кресла. Левую он прижал к бедру, осознанно или нет, пытаясь скрыть её в просторном рукаве. Движение было заметным, и Шака увидела причину — пальцы на руке были странно истончившимися и потемневшими.
