— Ты кто? — тихо спросил парень. Глаза его подозрительно скользнули по эсэсовскому мундиру. Второй парень тем временем быстро и ловко обезоружил раненого.
— Я свой, ребята…
— Придется в лагерь тащить, — сказал со вздохом парень с алой лентой. — Там разберутся.
Раненый ничего не ответил. Он снова впал в забытье.
Овидия уложили на самодельный стол. В руках партизанского доктора защелкали ножницы, разрезая мокрые бинты.
Вскоре на бедре забелела повязка из чистого бинта. Затем к ноге парашютными стропами примотали что-то вроде самодельных шин.
Горчаков почувствовал прикосновение ко лбу чьей-то руки.
— Ничего! Потерпи! Все будет хорошо… Боль пройдет…
Разведчик снова, уже в который раз, впал в полузабытье. Вывел его из этого состояния радостный голос. Словно издалека до него донеслись слова:
— Лежи, лежи. Не шевелись! Перевязку уже сделали. Будет легче… Мы думали, что ты погиб в болоте… И Николай Карпович спасся…
Овидий увидел добрый взгляд своего верного друга Коли Барашкова.
Вскоре раненого посадили верхом на буланую крестьянскую лошадь. Кто-то из партизан взял коня под уздцы и повел по лесной тропе. Николай Барашков шел рядом и придерживал друга в седле. Разведчики направились в расположение своей группы.
В буйно заросшем овраге, где был лагерь разведгруппы, Барашков снял Горчакова с лошади и уложил на траву. Васильков протянул раненому другу самокрутку. Но тот отвернулся и недовольно поморщился. В это время появился врач и распорядился, чтобы раненого оставили в покое.
Вечерело. Где-то вблизи беззаботно, равномерно и долго куковала кукушка, суля кому-то долгую жизнь. Замер шелест июньской листвы. Раненый разведчик лежал на спине. Над ним шумели, покачивая вершинами, высокие медноствольные сосны, заслонившие небо. Вид этих деревьев, необыкновенная музыка предзакатного часа действовали на него успокаивающе. Боль, казалось, постепенно отступала.
Вдруг блаженную тишину разорвал яростный треск автоматов, разрывы артиллерийских снарядов и мин. Партизаны и разведчики вскочили на ноги.
— Каратели! — задыхаясь от волнения, громко прокричал прибежавший дозорный.
— К бою! Раненого эвакуировать! — раздался голос командира.
Несмотря на внезапное нападение врага, партизаны и разведчики сумели организовать оборону и вырваться из устроенной карателями западни.
Отстреливаясь, они стали уходить в глубь Клетнянского леса. Барашков успел оседлать коня и с помощью друзей усадить на него Овидия…
Когда стихла перестрелка и бойцы оторвались от карателей, Барашков подошел к раненому другу.
