— Забрасывают, конечно, самолетами?
— Так точно. Заслуживает внимания донесение и о том, что фашистские инструкции настойчиво рекомендуют шпионам, заброшенным в прифронтовую полосу, умышленно ранить самим себя, чтобы потом попасть в советский госпиталь, а из него в войсковую часть, в штаб, в тыловое учреждение.
— Есть ли у наших товарищей из группы Кондора возможности для сближения с кем-либо из офицеров или служащих школы?
— Полагаю, что такая возможность имеется.
— Продумайте, товарищ майор, как нам разумно воспользоваться ею. Надо срочно запросить Кондора, что он думает по этому поводу. Пусть представит свои соображения о путях внедрения в школу нашего разведчика.
— Слушаюсь. Такие указания мы подготовим… Разрешите доложить еще одно донесение.
Майор достал из папки несколько листков бумаги и передал их полковнику. Тот внимательно стал читать написанное карандашом донесение командира группы.
— В практике внедрения своей агентуры в советские партизанские отряды фашисты ничего нового пока не предлагают, — произнес полковник, продолжая чтение доклада. — Что же еще интересного?.. Так, так… Послушайте-ка, майор: «Партизаны, как утверждают фашисты, обязательно одеты в поношенную одежду, обычно не бриты и не стрижены. От них пахнет дымом костра…» Или вот еще одно «открытие»: «Партизан можно узнать по обуви — все они обычно носят сапоги с кирзовыми голенищами со швом посредине». — Полковник улыбнулся и сказал: — Не мудра наука!.. Кстати, товарищ майор, вы ранее докладывали, что в Орджоникидзеграде, на Почтовой улице, находится управление СД. И как будто бы у Кондора имеются некоторые возможности сближения с начальником одного отделения этого управления.
— Да, Кондор доносил. Но его информация по этому вопросу пока носит очень общий характер. Требуются некоторые уточнения.
— Подумайте, нельзя ли нам устроить в СД своего человека. Запросите Кондора, каково его мнение на этот счет. И потребуйте, чтобы его брянские форпосты усилили свою работу по выявлению немецких частей, перебрасываемых гитлеровским командованием с Запада и с других участков фронта в направлении Орла.
В конце марта глинистое, почти непроходимое месиво закрыло карателям все подъездные пути к деревне Мокрое, и крестьяне почувствовали себя спокойнее.
Разведчикам приходилось пешком, в грязи по колено, ходить для сбора сведений.
Недели пролетали одна за другой. Солнце с утра стало светить заметно приветливее, золотило рыжие прогалины, согнало снег с пригорков. До этого жителей деревни преследовал вечный страх перед врагом. Мрачной тенью висела над деревней зловещая угроза расправы. Но вот пришла весна, и крестьяне, особенно девушки, на какое-то время забыли о смертельной опасности и даже вспомнили любимые довоенные песни.
