— Вы знали.
— Знал. Тебя это удивляет?
— Вообще-то, нет, — осведомленность моего старшего товарища в самых разных областях давно вошла в историю. — Но ведь если бы я отказался, не стало бы только хуже?
— Смотря для кого. Для тебя едва ли.
— А для мира?
Мартинес громко расхохотался:
— Мальчик мой! Давно ты примерил на себя образ спасителя мира? Разве Альберт Корвинус такой?
В этом он, безусловно, был прав. Прежний Альберт Корвинус при первых же признаках опасности для своей ценной персоны откланялся бы, даже не принеся извинений. Что такое гипотетическая угроза миру по сравнению с угрозой жизни Альберта Корвинуса? Пшик, пустяк. Однако даже такие закоренелые эгоисты, как я, при определенных обстоятельствах способны меняться.
Мастер словно бы прочитал мои мысли:
— Никто не меняется за один день или даже за неделю. Разве только, если здесь не замешена прекрасная дама.
— Дженни не при чем, не надо…
— Дженни?
Я мысленно обозвал себя идиотом.
— Мисс Адамс. Кстати, я собирался встретиться с ней сегодня. Боюсь, в краже замешан ее жених, некто Оскар Барлоу.
— Ты уверен, Берт?
— Более чем. Спасибо за вино и беседу. Мне пора.
Я покинул особняк Мартинеса после обеда. Солнце скрывалось за плотным покрывалом свинцовых туч, предвещая скорый ливень. Я приподнял воротник пальто и махнул рукой, тормозя кеб.
— Банк «Адамс и Ливингстон» на Голд-авеню, пожалуйста.
В привычной тесноте паромобиля я прикрыл глаза всего на минуту и, кажется, задремал…
Разбудил меня стук в стекло.
— Сэр? Вы в порядке, сэр?
Я с трудом разлепил веки и увидел лицо констебля, заглядывающего в окно. Я опустил стекло.
— В полном порядке, а что случилось?
— Дорога перекрыта, сэр, дальше кеб не проедет.
Наконец, я пришел в себя до такой степени, чтобы услышать жуткий шум. Металлический скрежет, если не ошибаюсь.
— Куда вы, сэр? — испугался констебль, когда я, расплатившись с водителем, выбрался наружу. — Вам лучше вернуться обратно, пока все не наладится.
Я бы так и поступил, но интуиция подсказывала, что любая, даже самая мелкая, неприятность в сложившейся ситуации может быть связана с моим делом. Впрочем, едва ли вышедшего из-под контроля железного постового можно было назвать мелкой неприятностью. Взбесившаяся груда металлолома на моих глазах с легкостью подняла паромобиль и швырнула на землю, «сердце» голема лихорадочно мерцало, словно бы посылая сигнал SOS. Парни из Генеральной жандармерии обстреливали постового из табельного оружия, но пули отскакивали от металла, оставляя на нем лишь неглубокие вмятины. И происходило это все прямо на площади перед банком.
