— Мне кажется, он заблудился, тут легко заплутать, и заночевал где-нибудь недалеко, на хуторе.
— В том направлении нет никаких хуторов, одни пещеры.
Я вздрагиваю: это слово для меня как удар.
— Хочется надеяться — продолжает фельдфебель, — что он отсиживается в пещере, а не разбился.
Очень хочется.
И вдруг я его спрашиваю:
— Что ж вы меня с утра-то не разбудили?
— Это я-то не разбудил? — хохочет фельдфебель. — Да я вас раз сто расталкивал, а вы так дрыхли, как будто вас уже черт унес!
И правда, Бог — самое страшное на свете.
В последний день к нам в лагерь явился Бог.
Я-то уже ждал его.
Фельдфебель и мальчики как раз собирали палатки, когда он пришел.
Явление его было ужасно, фельдфебелю стало нехорошо, ему пришлось сесть.
Ребята застыли, как парализованные. Потом понемногу зашевелились, хотя еще совершенно ошарашенные. Вот только Ц. еле двигался.
Он уставился в землю и переступал ногами.
Потом все закричали разом.
Только Ц. молчал.
Что случилось?
Двое рабочих явились к нам в лагерь, два лесоруба с рюкзаками, с пилой и топором. Они пришли сообщить, что нашли мальчика, они захватили его школьное удостоверение.
Это был Н.
Он лежал недалеко от пещер, в канаве, на краю поляны. В голове у него зияла рана. От камня или от удара тупым предметом.
Его убили, сказали лесорубы. Я спустился с ними вниз, в деревню. В жандармерию. Мы бежали быстро. Бог от нас поотстал. Жандармы позвонили в прокуратуру близлежащего городка, а я отправил телеграмму директору нашей гимназии. Прибыла следственная комиссия и отправилась на место преступления.
Там в канаве лежал Н.
Он лежал на животе.
Его сразу же сфотографировали.
Полиция обыскала ближайшие окрестности. С большим пристрастием. Искали орудие убийства и хоть какие-нибудь следы. Было установлено, что Н. убили не в этой канаве, а приблизительно в двадцати метрах от нее. Его тащили в канаву, чтобы никто не нашел, и на земле от тела остался след. Нашли также орудие убийства, острый камень со следами крови. Еще нашли карандаш и компас.
Врач констатировал, что камень бросили в голову Н. с небольшого расстояния и с очень большой силой. Причем по-предательски, сзади.
Преступлению предшествовала ожесточенная борьба: куртка на Н. была порвана. И руки исцарапаны…
Как только комиссия пришла в лагерь, я сразу приметил Ц. Он держался в сторонке.
И у него порвана куртка, и руки тоже исцарапаны — пронеслось в мозгу.
Но говорить об этом я остерегался! Моя куртка была цела, и на руках ни ссадины, но все равно во всем, что случилось, я тоже был виноват!..
