Так ингуши как боевая единица держались не только до большевистского переворота, но и значительно позже.
Своим офицерам не "туземцам" - а таких было подавляющее большинство они объявили:
- Живите у нас. Мы вас никому не выдадим, а останетесь во Владикавказе, мы за ваши головы не отвечаем.
Но было известно, что с фронта пришел во Владикавказ какой-то полуразвалившийся не то дивизион, не то полк терских казаков, занял Курскую слободку и оттуда грозился:
- Мы всех ингушей перережем! В одно сентябрьское утро, когда, как розовый жемчуг, сияли на солнце подступившие к Владикавказу снежными вершинами своими горы, из Базоркина, этой ингушской столицы, выехал сначала последний адъютант полка с кем-то; вслед за ним корнет князь Грузинский, тоже с кем-то, а минут через пять за Грузинским поехали во Владикавказ трое - полковник Мерчуле со своим младшим братом и ротмистр - ингуш Марчиев. Зная, что казаки жестоко расправляются с ингушами, Марчиев имел на всякий случай подложное удостоверение на имя русского офицера с типичной русской фамилией.
Интересно отметить - судьба и только судьба, - что Грузинский со своими спутниками благополучно проехали во Владикавказ и так же благополучно вернулись, а братья Мерчуле, двинувшиеся почти вслед за ними, уже не вернулись.
Под самым городом, у окраины, они заметили казачий разъезд в десять всадников.
Марчиев, выросший здесь, воспитанный в недоверии к казакам, предложил:
- Господин полковник, повернем обратно, в Базоркино. Не нравятся что-то мне эти казаки. Лошади у них дрянные, мы уйдем от них, как от стоячих.
- Полно, Марчиев... Они нам ничего не сделают.
Ингуш был другого мнения, но покинуть Мерчуле и спасаться одному он считал бы вероломством и трусостью. Мальчишки и старухи всей Ингушетии засмеяли бы его.
Едут дальше. Сблизились.
- Кто вы такие? - спрашивают казаки,
- Русские офицеры.
- А на погонах что?
- Ингушский конный.
- Так, значит, вы ингуши?
- Нет, вовсе. Не значит, братцы, - спокойно молвил Мерчуле, - мы офицеры ингушского полка, но вот мы с братом абхазцы, а этот офицер русский.
Казаки переглянулись. Тупые лица, пустые глаза, глаза людей, привыкших убивать на фронте и научившихся убивать в тылу.
- А веры какой? Мухометанской?
- Разве вы не знаете, что абхазцы православные? - по-прежнему спокойно возразил Мерчуле.
Пустые казачьи глаза не верили. Тогда вскипел потерявший всякую осторожность Марчиев:
- Как вы смеете не верить господину полковнику! Он и его брат христиане, а если хотите знать, так это я, я ингуш, мусульманин. Можете меня арестовать, а их отпустите!
