Путь Арсения | страница 41

— Дождемся. Революция близка. Она — не пустая мечта. Когда я был на съезде в Стокгольме и слушал Ленина, я чувствовал в каждом слове его не только правду, но веру, глубокую веру в наше будущее, в победу революции. Каждое слово его проникало в сердце. Его голос — голос величайшего теоретика, могучего борца за дело рабочего класса, голос непревзойденного организатора масс. И как фальшиво звучали речи меньшевиков. Говорили они иногда, кажется, красивее, чем Ленин, но за их словами была пустота, незнание того, чем живет русский рабочий класс, чего он ищет и за что борется. Незначительное большинство, которое имели на съезде меньшевики, большинство за счет эмигрантов-интеллиген-тов, помогло им протащить свои резолюции по ряду вопросов, в том числе по аграрной программе партии и по вопросу об отношении к царской думе. Но делегаты рабочих организаций партии, прибывшие на съезд из России, почти все, поголовно, следовали за Лениным.

Михаил говорил сдержанно, не стараясь подбирать «красивые» слова, но слушавшим его казалось, что слова Фрунзе вырываются из сердца.

— Как же теперь быть, Арсений? — после речи Михаила нарушил молчание Еремыч. — Меньшевистские-то резолюции съезда, стало быть, обязательны?

— А ты как думаешь? — откликнулся Михаил, взглянув на Еремыча.

— Я думаю, по-рабочему, по-простому, — не обязательны. Отменить их надо.

— Отменить? Эго правда, но отменить надо организованно. Будем требовать нового съезда партии, на котором были бы полнее представлены низовые партийные организации. Будем крепко стоять за Ленина, за его программу. Согласны, товарищи? Не отступим?

— Куда? Нет, Арсений. Мы верим Ленину. Были и останемся большевиками.

Михаил вышел из дому в полдень. Внимательно оглядев занесенную снегом улицу и редких прохожих, он торопливо направился по условленному адресу, где должно состояться конспиративное собрание. Он почти добрался до места, когда заметил, что за ним следует шпик. Михаил стал кружить по улицам города, уводя шпика все дальше и дальше от места явки. Он завел его на рабочую окраину, прошел в рощицу. Шпик не отставал, Михаил спрятался в кустах. Когда шпик поровнялся с ним, Фрунзе выскочил из засады и закричал страшным, не своим голосом. Смертельно испуганный преследователь, проваливаясь в глубокий снег, бросился бежать. Михаил крикнул вдогонку:

— Стой! Держи! Лови его!

Слежка за Михаилом с каждым днем становилась невыносимее. В Шуе, где жил тогда Фрунзе, шпики сопровождали его всюду, часто не в одиночку, а по двое и по трое. Надо было исчезнуть на время из города. Но не хотелось терять хорошо налаженные связи с рабочими. Михаил оставался на своем боевом посту руководителя шуйских и иваново-вознесенских большевиков. Работы было по горло, он не мог бросить ее из-за полицейских угроз.