И они дали. 22 января 1942 года Кривицкий печатает очерк под заголовком «О 28 павших героях», в котором подвиг описан так, словно автор являлся участником или очевидцем событий: «Пусть армия и страна узнают наконец их гордые имена. В окопе были Клочков Василий Георгиевич, Добробабин Иван Евстафьевич, Шепетков Иван Алексеевич, Крючков Абрам Иванович, Митин Гавриил Степанович, Шадрин Иван Демидович, Кужебергенов Даниил Александрович... Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Васильев... Мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев, Трофимов... Воспаленными глазами политрук Василий Клочков победно посмотрел на товарищей. «Тридцать танков, друзья, - сказал он бойцам, - придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва...»
Тут бы и остановиться Кривицкому, ведь страна примет эти слова как высшую правду, а остальное уже не имеет значения. Но чтобы остановиться, надо обладать чувством меры, каковое у него отсутствовало напрочь. Далее следовал такой пассаж: «Прямо под дуло вражеского пулемета идет, скрестив на груди руки, Кужебергенов. И падает замертво...» С какой стратегической целью шел, байронически «скрестив на груди руки», сын кайсацких степей, не сумел ответить и сам Кривицкий, когда пытал его об этом поэт Николай Тихонов, В итоге родилось нетленное: «Стоит на страже под Москвою Кужебергенов Даниил, клянусь своею головою сражаться до последних сил!..»
Из материалов следствия Главной военной прокуратуры ВС СССР: «В мае 1942 года Особым отделом Западного фронта был арестован за добровольную сдачу в плен немцам красноармеец 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 8-й гвардейской им. Панфилова дивизии Кужебергенов Даниил Александрович. При первых допросах он показал, что является тем самым Кужебергеновым, который считается погибшим в числе 28 героев-панфиловцев. В дальнейших показаниях Кужебергенов признался, что не участвовал в бою под Дубосеково, а рассказывал об этом на основании газетных сообщений «Красной звезды», подписанных неизвестным ему А. Кривицким...»
Тем временем уже готов был текст указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении 28 панфиловцам звания Герой Советского Союза посмертно. Ждали визы Сталина. Командование Западного фронта и Наркомат обороны стояли на ушах: «Что будем делать с Кужебергеновым?» «Ничего страшного, - бодро отвечал Ортенберг, - произошло банальное недоразумение. В бою под Дубосеково участвовал не Даниил, а его брат Кужебергенов Аскар. Сути дела это не меняет».
