— Смотрите! — вдруг пронзительно крикнул кто-то.
В ясном небе четко обозначились силуэты тяжелых самолетов. Они шли в направлении городка растянутым клином.
— Ю-88! — уверенно произнес Бочин.
На северо-западной окраине Белой Церкви взметнулись клубы черного дыма.
— Эх, будь я истребителем! — вздохнул Бочин. — Не один фашистский стервятник сгорел бы здесь!
Последние слова лейтенанта покрыл оглушительный грохот. В направлении городка пронесся бомбардировщик Пе-2. Распластавшись над землей, он в стремительном полете гнался за «юнкерсами».
— Один против восемнадцати, — произнес кто-то.
Пе-2 между тем сближался с группой вражеских самолетов. Вот он нагнал их и одного обстрелял снизу.
Фашистский летчик резко отвернул, стараясь выйти из-под удара. Но Пе-2 всем своим корпусом врезался в Ю-88. Вверх рвануло огненное облако. На землю полетели пылающие обломки. Немецкие самолеты, шарахнувшись в разные стороны, продолжали уходить на запад. [12]
— Вот как нужно биться с фашистами, — уважительно сказал Бочин.
— Вечная память герою! — склонил голову Шаповалов и снял пилотку. Остальные тоже обнажили головы, отдавая дань бесстрашному соколу...
Над нами внезапно пронесся самолет. Спустя десять минут на поляну вышли трое в синих комбинезонах, с кожаными планшетами, висевшими на длинных ремнях. Двое сняли шлемы и, как видно, не особенно внимательно слушали третьего, который, размахивая руками, что-то им доказывал. Несмотря на жару, он был в шлеме и летных выпуклых очках, сдвинутых на лоб.
Все обменялись приветствиями с экипажем Игоря Сидоркина, который летал на разведку и, очевидно, сейчас докладывал командиру полка что-то важное о передвижениях врага. Раскрасневшийся от возбуждения, Сидоркин сообщил, что в районе Броды, Берестечко, Дубно идут сильные наземные бои. Вокруг все горит. Переднего края нет. На дорогах немецкие танки, бронемашины, самоходная артиллерия, мотопехота. Противник повсюду встречал наш самолет зенитным огнем.
— Мы им тоже хорошо всыпали, — сказал стрелок-радист Иван Вишневский. — Я использовал все патроны двух пулеметов.
— Ну это для них, что слону дробина, — свертывая козью ножку, заметил Сидоркин.
К нам подбежал боец, обратился к комэску капитану Константину Ивановичу Рассказову:
— Из штаба передали: быть в готовности к полету. Бомбы оставить те же, только заменить взрыватели.
— На какие?
— Не запомнил.
— Надо запоминать! — укоризненно заметил Рассказов. — Птичкин!
— Есть Птичкин! — протиснулся к командиру эскадрильи старший техник-лейтенант.
