— Ага! — торжествующе кричит штурман. — Они везут боеприпасы и пехоту.
Чем ближе подлетали мы к Обояни, тем злее и гуще становился зенитный огонь. Вместе с пулеметами заговорила артиллерия. Рядом с самолетом, противно крякая, стали рваться снаряды.
— Перебиты стволы обоих пулеметов, — доложил штурман.
— Выходим из боя! [56]
Резким разворотом беру направление на восток.
В этот миг под моей кабиной разорвался снаряд крупного калибра. Машину тряхнуло с такой силой, что слетел колпак с кабины. Обжигая лицо, с шумом ворвался холодный воздух. Чувствую, что СБ опускает нос, пытаюсь вывести его в горизонтальный полет. Но с ужасом замечаю, что штурвал свободно ходит взад и вперед, не испытывая нагрузки. Самолет падает. «Перебита тяга руля высоты», — мелькает в мозгу.
До земли оставалось не больше тридцати метров. Она неотвратимо надвигалась на нас. Я видел улицу села, на которую мы падали, соломенные крыши домов с закопченными трубами, женщину, достававшую воду из колодца, деревья, следы на свежем снегу. Ни выпрыгнуть, ни посадить самолет не было никакой возможности. Через несколько секунд — удар, и конец всему. Пока эти мысли проносились в голове, рука легла на рукоятку триммера руля высоты и повернула его один раз на себя. И самолет среагировал на это движение. Словно очнувшись от кошмарного сна, я еще немного повернул рукоятку триммера, и машина стала медленно набирать высоту. Я облегченно вздохнул.
Ни штурман, ни радист не знали, что мы находились на волосок от гибели, потому что связь у нас была повреждена. В кабине откуда-то из-под ног брызгал бензин и, подхватываемый потоками ветра, мелкими каплями оседал на моем комбинезоне. От удушливых испарений резало глаза. Стоит только пробиться где-нибудь маленькой искорке, и самолет взорвется, как бомба. Оглядывая машину, замечаю, что шасси вывалилось из обтекателей и свободно болтается в воздухе.
А между тем впереди показался аэродром. Все машины стояли на своих стоянках. В воздухе никого не было, значит, никто не помешает маневрировать при заходе на посадку. Хорошо, хоть моторы работают нормально.
Посадка самолета с перебитой тягой — последнее испытание. Плавно действуя рулем поворота, элеронами и триммером руля высоты, я вышел на посадочный курс заведомо намного дальше от аэродрома. Самолет реагирует на отклонения триммера, но вяло. Я смотрю вперед и немного в сторону, определяя высоту выравнивания. Когда до земли осталось пять-шесть метров, выключаю моторы. Машина касается колесами земли.
