— Товарищ командир, самолет к вылету готов, — доложил техник-лейтенант Стрельцов.
— Запускай моторы и жди нас здесь. Упакуй все как положено, чтобы не терять времени при погрузке.
— Слушаюсь! — радостно блеснул глазами техник и побежал к самолету.
— Куда пойдем, командир? — спросил Николаев, разворачивая карту.
— Как указано в задании, — ответил я, разглядывая на карте район действий. — Будем искать и бомбить врага в полосе между Десной и железной дорогой Нежин — Конотоп.
— Давайте пройдем вот здесь, — водя карандашом севернее железной дороги, предложил Николаев.
Я согласился и предупредил, что патроны надо расходовать бережно. [42]
Мягко зарокотали моторы.
Под нами дымилась широкая степь, по дорогам проносились отдельные машины, мотоциклы, тащились повозки, шагали небольшие группы людей.
— Куда же делись войска? — спросил я штурмана.
— По-моему, основные силы немцев продвинулись дальше к югу, — высказал предположение штурман и предложил: — Давай-ка пройдемся туда.
Мы пересекли железную дорогу Бахмач — Конотоп. За Ромнами настигли колонну мотопехоты. Сбросили сериями десять стокилограммовых бомб. Пехота, как горох, посыпалась с машин, разбегаясь по полю. А через несколько минут прямо перед нами повис, распластавшись, как жаба, аэростат с черными крестами. Под ним болталась примитивная открытая корзина, в которой находились два захваченных врасплох гитлеровца.
Николаев длинными очередями спаренных пулеметов сначала ударил по гондоле, а затем по аэростату. Вспоротая пулями, вспыхнула оболочка баллона и вместе с гондолой горящими лохмотьями полетела к земле.
— Кор-р-ректировщик! Паскуда! — крикнул штурман. — Туда ему и дорога.
Внизу шел бой. В разрывах дымилась земля.
Далеко позади осталось поле сражения, промелькнули широкие нивы, леса. Впереди показался наш аэродром. Выпустив шасси, я с ходу произвел посадку и, сбросив в кабине парашют, скатился по крылу на землю. Там стоял только техник Стрельцов. Я распорядился, чтобы загружали самолет, а сам побежал в столовую.
В столовой на ходу перекусывали летчики-истребители. Я подошел к одиноко сидевшему лейтенанту, спросил, куда подевались официантки.
— Да тут нет никого с самого утра. Все ушли. И правильно сделали. А ты бомбардировщик? — спросил лейтенант.
— Да.
— Если у тебя есть самолет, давай жми отсюда, и немедленно. Наши сейчас улетают, а я остаюсь, — грустно произнес лейтенант. — У меня нет машины, подожгли, сволочи, прямо над аэродромом.
