Один за другим СБ пристроились ко мне.
В строю, напоминающем ромб, мы легли на курс. Набрали заданную высоту, перешли Днепр и, пройдя немного на запад, перестроились в пеленг. Теперь все внимание сосредоточилось на отыскании цели.
Сначала я увидел слияние рек Тетерева и Днепра, затем, южнее, — остатки сгоревшего моста и тут же рядом тонкую ленту понтонной переправы, замаскированную обгоревшими сваями.
Цель быстро приближалась, я начал снижаться. Высота пятьсот. Враг молчит. То ли еще не видит, то ли пытается разобраться, свои или чужие самолеты цепочкой приближаются с запада.
Штурман открывает створки бомболюков. Ветер врывается в кабину. Замираю в напряжении, удерживая самолет на боевом курсе. Он, как по нитке, надвигается на цель. Потом вздрагивает, освободившись от бомб, и сейчас же вокруг нас возникают черные шапки от разрывов зенитных снарядов. С земли тянутся красные трассы. Сразу же замечаю огневые точки зенитных орудий и, резко переведя самолет на снижение, кричу экипажу:
— Бейте по расчетам!
И мы закрутились над головами немецких артиллеристов, давая возможность остальным самолетам прицельно отбомбиться по переправе.
Развернувшись, мы со штурманом увидели зияющий провал в понтонах, затем столбы воды возле переправы, вспышки огня, поднятые в воздух доски.
— Ура! Еще одно попадание!
Снижаюсь до бреющего и ухожу на юго-восток, сопровождаемый шквальным огнем взбешенных фашистов.
Через минуту-другую оказалось, что наш самолет поврежден, [35] а моторы сильно перегрелись. Перетянув за Десну, мы были вынуждены сесть в поле, вблизи Семиполок.
Моторы целы, пробоины в фюзеляже и плоскостях не в счет — заделаем на аэродроме, — но несколько мелких осколков раздробили соты радиаторов, и из них вытекло много воды. Сюда бы хороших механиков с инструментами — и через три-четыре часа можно взлетать.
— Вот что, Петя, — обратился я к Трифонову. — Надо добраться до полка.
— Пешком? — удивился он. — До аэродрома сто километров.
— Можно поездом. Вон станция Заворичи, — штурман указал в сторону железной дороги. — Оттуда — до Нежина, из Нежина — на Малую Девицу... А там — на аэродром.
— Все понятно. — Трифонов пожал нам руки и быстро зашагал к станции.
— Ждем вас завтра утром! — кричу ему.
— Смотри не заплутайся и не махни в Москву, — напутствует стрелка-радиста Усачев.
Мы глядели вслед Трифонову до тех пор, пока его все уменьшавшаяся фигура не скрылась из глаз.
Потом взялись за дело. Немало пришлось потрудиться, пока сняли передние капоты с обоих моторов. Соты радиаторов стали хорошо видны, и можно было определить, насколько сильно они повреждены.
