Славик спрятался от ветра и присел на нагретый за день и еще не успевший до конца остыть толь, прислонился спиной к теплому бетону, расстелил звездную карту, и, закинув руки за голову, стал смотреть в быстро темнеющее небо, подернутое высокой перистой облачностью.
Вот проступили почти над головой, наклоненные в сторону аэродрома, звезды Летнего Треугольника: самая яркая в северном полушарии Лира близко к зениту, Денеб — хвост Лебедя, альфа Орла Альтаир. С востока, из-за крыш, показалась Луна, живописно изрезанная антеннами и проводами. В западной части неба, где еще тлели закатные отсветы, проступили приметный ковш Большой Медведицы, «парашютик» Волопаса с ярким красноватым «парашютистом»-Арктуром и компактная дуга Северной Короны. Млечный Путь еще не был виден, но уже показалась вся крестовина Лебедя, приметные очертания Кассиопеи и Персея, обозначившие его положение…
С лестницы послышался шорох, на крышу упало пятно света от карманного фонарика, в дверном проеме показался темный силуэт, и Колькин голос позвал немного испуганно:
— Славка! Ты здесь?
— Ну! — отозвался Славик. — Что случилось?
Колька суматошно зашарил лучом фонаря, нашел Славика, недовольно заслонявшего предплечьем глаза, и радостно сообщил:
— На стройку карбид привезли! Пошли завтра перед уроками, пока там смена не началась?
— Давай, — согласился Славик.
— Зайдешь тогда за мной в полвосьмого? Нет, лучше в пятнадцать минут!
— Ага.
— А ты чего здесь сидишь?
— Так… На звезды смотрю.
Колька вздохнул и сел рядом.
— А ты же в «Орленке» тоже какую-то работу про космонавтику писал?
— Ну, да… И в обсерватории занимался… Интересно у них там…
— И как, занял какое-нибудь место?
— Не знаю пока… Сегодня итоги должны были объявить, но я не поехал, — сказал Славик, в задумчивости ковыряя битум. — Колька, слушай, дело есть. Мне надо будет в среду опять с биологии слинять с последней. Прикроешь?
— А как я тебя прикрою? — удивился Колька.
— Ну, соврешь что-нибудь. Скажи, например, что у меня номерок к зубному.
— Я-то скажу, — пожал плечами Колька. — Только вряд ли мне поверят.
Они помолчали. В поселке было тихо. Приглушенно бормотало радио из чьей-то раскрытой форточки верхних этажей да шумели деревья внизу. В сторону Чкаловского один за другим низко пронеслись четыре «МиГа», от рева их двигателей заложило уши. Ребята проводили глазами темные стреловидные силуэты с габаритными огнями на крыльях.
— У них ночные полеты по четвергам и воскресеньям, — пояснил Колька.
