Мне пришлось ответить этому оратору краткой исторической справкой за минувшее столетие, начиная от декабристов и кончая последними днями, об участии офицеров в революционном движении и принесённых ими жертвах. Я занимался изучением этого вопроса и мне не трудно было по памяти назвать ряд имён офицеров, по периодам русской революции.
Желая же использовать выступление этого солдата для примирительных тонов, я задал ему такой вопрос.
-- Товарищ-автомобилист сказал, что он должен был ходить на усмирение крестьян. Я прошу его тут же сказать: стрелял ли он в своих братьев крестьян или не стрелял?
Несколько смущённый вышел он и, не отвечая прямо на вопрос, повёл речь о том, что солдат на службе оболванивают, что они делают то, что им прикажут, и от прямого ответа уклонился.
Но я не отступал.
-- Я прошу товарища сказать, стрелял ли он в крестьян или не стрелял? -- настаивал я на своём.
-- Что за вопрос? Зачем такие вопросы? Это провокация! -- раздались негодующие возгласы, и атмосфера накалялась.
-- Я попрошу товарища дать мне ответ и тогда я объясню, -- со всем возможным спокойствием заявил я.
Солдат-автомобилист вышел сконфуженный и, потупясь долу, едва внятно произнёс:
-- Да, я стрелял. Но, ведь, мне приказывали, -- прибавил он в оправдание.
Мне только то и было нужно.
Я взял слово и в горячей речи объяснил, что значит прожитое время.
-- Всего десять лет тому назад наш товарищ, по приказу начальства, сам стрелял в своих братьев-крестьян и рабочих, когда те выходили на защиту своих прав, и у него не хватало смелости отказаться и сказать: "делайте со мной, что хотите, а стрелять в своих обездоленных братьев я не буду". Всего десять лет тому назад он был покорным рабом, а вот теперь, мы видим его на верхах революции, и он с ружьём в руках выступил не против крестьян и рабочих, а на завоевание им свободы и прав, на завоевание земли и воли. Вот что сделали с ним эти десять лет. Так неужели же вы, товарищи, думаете, что эти десять лет угнетения и рабства прошли бесследно для всех кроме него? И ничего удивительного, что теперь в рядах борцов за свободу найдутся те, кто десять лет тому назад приказывал вам стрелять в народ. Будем верить людям и будем считать их хорошими, пока они не доказали противного. И, если вы сохраните эту веру до седых волос, как сохранил её я, лучше будет жить всем. Довольно взаимных подозрений. Будем жить и работать вместе, и тогда все будем стоять на защите свободы!
