Рейес улыбнулся Куки. И улыбка была такой красивой, что мое сердце пропустило несколько ударов подряд.
— Значит, цыпленок из Санта-Фе. Чая со льдом не желаете? — спросил он у меня.
Я молчала, пытаясь решить, что заказать: чай со льдом или все-таки самый большой обезжиренный мокко макиато с карамельным соусом на дне и облаком взбитых сливок сверху, поэтому Рейес добавил:
— Это простой вопрос, на который можно ответить «да» или «нет».
Я чуть не рассмеялась. С тех пор как он сделал мне предложение на стикере, он то и дело заваливает меня вопросами, на которые можно ответить «да» или «нет», намекая, что его предложение из той же оперы.
Я пожала плечами:
— Иногда не все оказывается черным или белым.
— Ерунда.
Куки хорошо понимала, к чему все идет, поэтому снова уставилась в меню.
— Тогда я отвечу «да».
Рейес застыл, ожидая продолжения. Что ж, он слишком хорошо меня знает.
— Да, я возьму к обеду чай, а потом самый большой обезжиренный мокко макиато с карамельным соусом на дне и облаком взбитых сливок сверху.
Не теряя ни секунды, Рейес проговорил:
— Будет тебе чай, — и уже отвернулся, но я поймала его за руку.
— Ты как? — Я понизила голос и уже тише проговорила: — Кажется, ты… теплее, чем обычно.
— Порядок, как всегда, — ответил он, повторив то, что чуть раньше я сказала Куки, поднес мою руку к губам и поцеловал. Его губы были такими горячими, что почти обжигали.
Только когда он ушел, я поняла, что в зале царит тишина. Все глазели на нас. Ну то есть все женщины глазели на нас. Я глянула на Джессику, и на одно неловкое мгновение наши взгляды встретились. Она ревновала, и меня это ни капельки не радовало. С чего ей вдруг ревновать, если она ни разу даже не попыталась обольстить Рейеса? Впрочем, ревность Джессики заслуживала отдельной категории. Где-нибудь между психической нестабильностью и крайней неуверенностью в себе. И эта ревность, будто ногтями, царапала мне кожу.
У ревности Рейеса и ревности других людей разные вкусы, разные текстуры. Человеческая — горячая и грубая. По ощущениям — как напялить брезентовый комбинезон прямо из сушилки.
— Когда ты ему уже ответишь? — спросила Куки, возвращая меня к действительности.
— Когда он этого заслужит.
— То есть уйму раз спасти тебе жизнь недостаточно?
— Еще как достаточно, но ему об этом знать необязательно.
Уголок ее рта лукаво приподнялся.
— Тоже верно.
Кстати говоря, Куки никогда не ревновала. Рейес нравился ей не меньше, чем всем остальным, но она никогда не завидовала нашим отношениям. Она была за меня рада, а это и есть настоящая дружба. Когда-то я считала Джессику лучшей подругой, но слишком поздно вспомнила, что пару раз в школе чувствовала, как она мне завидует. Тогда-то и надо было догадаться, что к чему, но с догадливостью у меня всегда было не очень.
