пьесах, впрочем, хороших тогда почти и не было. Незабываемый дуэт
в стиле высокой оперетты был у него с Галиной Пашковой в пустой
колхозной комедии «Приезжайте в Звонковое» Корнейчука. А безоб-
разные пьесы А. Софронова о «Стряпухах»! Тогда вместе с М. Ульяно-
вым, Ю. Борисовой, Н. Плотниковым, Ю. Яковлевым и А. Пашковой
Гриценко творил чудеса. Сыграть эту, с позволения сказать, пьесу, мог
ли только вахтанговцы с их чувством юмора и ироническим отноше
нием к происходящему, найденным еще Е. Вахтанговым в «Принцессе
Турандот».
Когда Рубен Николаевич, после долгих колебаний, решился на возоб-
новление «Турандот», подлинно владеющие учением Вахтангова Ю. Яков
лев - Панталоне и Н. Гриценко - Тарталья показали, что такое настоя
щий класс актерской импровизации. Они работали по-разному, Яковлев
и Гриценко. Оба с редким чувством юмора, но Яковлев доверялся своей,
никогда не подводящей его интуиции, а Гриценко сочинял свои приспо-
собления дома и предлагал их на репетиции для отбора. Оба актера были
тут непревзойденными мастерами комедии.
В знаменитом спектакле «На всякого мудреца довольно простоты»
по пьесе А. Островского, с добавлением чудесного артиста старшего по
коления Н. Плотникова, они еще раз подтвердили это. Спектакль стави-
ла Александра Ремизова. Роль ее в судьбе нового тогда, в 50-60-е годы
поколения актеров-вахтанговцев неоценима. Тот же Гриценко обязан
ей своим грандиозным успехом в спектакле «На золотом дне», где роль
купца Молокова была сыграна им как шедевр перевоплощения.
Иногда, с моей точки зрения, он получал роли героев, которые были ему
не так близки, он играл их неровно, но, все-таки, в каждой из них были сце-
ны уникально сыгранные - как, например, сцена Протасова с Александро
вым в «Живом трупе» Л. Толстого или завтрак у Епанчиных в «Идиоте»,
где он играл князя Мышкина.
Когда в кино мудрый Зархи назначил Гриценко на роль Каренина,
а не Вронского - в «Анне Карениной» - он выиграл картину.
Еще раз повторяю - Гриценко был острохарактерным артистом, владе-
ющим редким искусством перевоплощения, виртуозным мастером лице
действа.
У нас с ним была единственная беседа, которая убедила меня, что он сам
этого не понимает. Я тогда сказал - очень жаль, что он не сыграл Хлестакова.
Гриценко обиделся и с горечью мне сказал: «Что мне Хлестаков! Я должен
играть Гамлета, а его репетирует старик Астангов!»
Ах, актеры, актеры! Наивные дети. Замечательный лицедей Николай
Гриценко не был героем-любовником или интеллектуалом по амплуа.
