Государь выслушалъ все это съ величайшимъ вниманіемъ; потомъ, обратясь къ сенаторамъ, которые всѣ молчали, сказалъ:
— Что жъ вы молчите и не противорѣчье? Правду ли онъ говоритъ, или нѣтъ?
Тогда принуждены были всѣ признаться, что князь говоритъ дѣльно и справедливо, и изъявили готовность отдать всѣ свои излишки муки.
— Вижу я, — сказалъ тогда Петръ, смотря на нихъ, — что можно вамъ упорство и противорѣчія его сносить.
Потомъ онъ поблагодарилъ Долгорукова, признался въ своей опрометчивости, что положился на представленное ему мнѣніе Сената, раскаялся въ своемъ напрасномъ гнѣвѣ на князя и просилъ въ томъ у него прощенія.
Въ другомъ подобномъ случаѣ Петръ, выслушавъ мнѣніе Долгорукова, поцѣловалъ его въ голову и сказалъ:
— Спасибо, дядя! Ты, право, умнѣе меня, и не напрасно называютъ тебя «умникомъ».
На это князь отвѣчалъ:
— Нѣтъ, государь, не умнѣе, но у меня меньше дѣла, а потому есть время все обдумать; но и тутъ иногда ошибаюсь. У тебя же дѣлъ безъ числа, такъ и не диво, что ты иного дѣла и не обдумаешь, какъ слѣдуетъ.
XXXI.
Наказаніе оберъ-секретаря Сената.
Одинъ изъ оберъ-секретарей Сената, человѣкъ весьма дѣльный и хорошо знающій законы, пользовался особенною милостью Петра. Въ началѣ своей службы этотъ оберъ-секретарь велъ себя безпорочно, но напослѣдокъ корысть взяла свое, да и дурные примѣры заразили: онъ сталъ брать взятки и кривить правосудіемъ. Взятки и казнокрадство въ то время почти и не считались за дурное, и Петръ былъ совершенно безсиленъ въ борьбѣ съ этими важными общественными пороками. Наиболѣе приближенный къ нему человѣкъ, наиболѣе одаренный его милостями — Меншиковъ — вмѣстѣ съ тѣмъ наиболѣе огорчалъ его съ этой стороны. Самъ князь Я. Ѳ. Долгоруковъ — этотъ неподкупный другъ истины — и тотъ не былъ совсѣмъ чистъ отъ обвиненій съ этой стороны. Можно съ увѣреностью сказать, что въ Россіи былъ въ то время только одинъ человѣкъ, который не былъ виновенъ ни во взяточничествѣ, ни въ казнокрадствѣ, — и это былъ самъ Петръ. Но чѣмъ сильнѣе было зло, тѣмъ безпощаднѣе дѣйствовалъ царь.
Но пока доходили до Петра извѣстія о подобныхъ преступленіяхъ, виновники успѣвали наживать цѣлыя богатства. Такъ и названный оберъ-секретарь, разбогатѣвъ отъ взятокъ, построилъ себѣ хорошій домъ, богато убралъ его и жилъ вообще не по средствамъ. Но у него были враги, которые и успѣли довести о его преступленіи до свѣдѣнія самого государя. Случилось это такимъ образомъ.
Разъ Петръ ѣхалъ въ Сенатъ въ саняхъ. На запяткахъ стояли два денщика
