Он серьезно занимается теорией драмы, основанной на учении Аристотеля, записывая по-французски несколько мыслей:
«1) Экспозиция; 2) Интрига; 3) Узел, связь; 4) Катастрофа; 5) Развязка. ...основные части драмы.
...Мысль объясняется просто, ибо ее язык не есть язык воображения.
...Книги суть зеркала, в которые смотришь на себя один момент и тотчас забываешь.
...Веселость может быть названа эмалью чувств и мыслей. Она дает известный колорит, привлекающий и восторгающий.
...Достоинства всегда находятся в войне с судьбой (философы)». Подобными «мыслями для размышления» испещрена вся тетрадь.
Львов делает пространную выписку из философского труда в стихах «Опыты о человеке» (1734) английского поэта, просветителя и рационалиста Александра Попа, горячего приверженца античного искусства и философии.
В эти юные годы он пытается перевести па русский язык поэзию Петрарки. Следует учесть, что в 70-х годах в русском обществе крайне мало знали произведения этого гениального поэта эпохи Возрождения. Интерес к нему проснется в России поздней: лишь в XIX веке, начиная с К. Н. Батюшкова, станут его переводить.
На 33-м листе той же черновой тетради читаем текст в переводе первоначально на французский язык, а затем на русский: «Письма Петрарки.
О тень возлюбленная, священная, убежище мистерии, легких радостей, возвышенных таинств, свидетель порывов моих, коих венчаешь, дабы ни единый из смертных тебя не осквернил! ... но день настал! день мудрости хладной. О, щастье неведомое!..»
Следующий перевод, уже стихотворный, и теперь - на русский язык, помечен датой «24 апреля 1773 года» - всего лишь одна строфа из Петрарки: «Щастлив, прекрасная, кто на тебя взирает». Перевод нельзя признать вполне удачным: Львов еще скован формой сонета.
Значительно свободнее он чувствовал себя в прозаическом переводе «Канцоны» с подзаголовком: «Прозрачные, свежие и сладостные воды...» Запечатленная им «идеальная» красота сельской природы - зелень травы, нежный кустарник, чистые струи - в стиле формировавшегося русского сентиментализма. Львов воспевал мирную, безмятежную жизнь и нежную любовь, единство человека с природой, пасторальный пейзаж, усиливая, подчеркивая буколический элемент сонета Петрарки.
Другой стихотворный перевод сонета Петрарки сохранился в двух вариантах, помечен 1774 годом.
«Златокудрая головка Петрарки.
Златы власы ее приятно развевались,
Зефир, играя, их прекрасно завивал,
И в взоре нежности тогда ее сияли...»
