чается!
— А ты знаешь «политических»? — пораженный слова
ми моего друга, быстро спросил я.
До сих пор на протяжении всего рейса, когда с нами
шла партия «дедушки», Горюнов ни звуком не обмолвился
о «политических», а вот теперь вдруг совсем неожиданно
заговорил о них. Это заставило меня насторожиться.
— Приходилось видать, — точно нехотя, протянул в от
вет Горюнов.
— Где? Когда? — заторопился я, чувствуя, что подхо
жу к какой-то интересной тайне. — Расскажи, Василий,
голубчик, пожалуйста.
На мгновение в штурвальной рубке воцарилось молча-
104
ние. В темноте мне не видно было лица Горюнова. Потом
опять раздался голос моего друга:
— Чего говорить-то... Было и быльем поросло.
— Нет, нет, Василий, — не отставал я, — непременно
расскажи. Это очень интересно.
В рубке опять воцарилось молчание. На этот раз оно
продолжалось довольно долго. В ночной тишине гулко
разносились удары пароходных колес. Шумное эхо отве
чало им с высоких берегов реки. Горюнов раза два попых
тел козьей ножкой и, наконец, решился:
— Ну, уж коли на то пошло...
Он как-то странно крякнул, точно сворачивал тяжелые
камни с дороги, сделал полный оборот штурвальным коле
сом и затем начал:
— Было это годов двадцать назад... Совсем я был мо
лодой мальчишка. С покрова, значит, меня оженили на
Параньке — девка была на селе... Шустрая девка, бедо-о¬
вая... А тут и весна пришла, сеять надо...
Горюнов на мгновение остановился, точно счищая
ржавчину с давно забытых воспоминаний, и потом не
сколько живее продолжал:
— Село наше не то чтобы очень большое, а так, под
ходяще... Дворов сто будет... Хлеб сеяли, ну а кто по ле
там и на пароходах служил... Мы недалеко от Истобен-
ского, вот с истобенскими, значит, на Обь да на Иртыш
ходили. Семья у нас была агромадная: отец, мать, дедуш
ка да детей десять человек. Я вот старшой был. Хлебо
пашествовал. Жили не важнецки. Земли было мало, ртов
много, да тут еще отец стал прихварывать. Когда и про
сто голодали...
Горюнов опять передохнул, раза два налег на штурвал
и вновь вернулся к своему рассказу.
— Вот пришла весна, сеять надо... Опять же скотину в
поле выгонять... С версту от нашего села речка проте
кает... Как скотина в поле, в речке поить ее надо. Другой
воды в окружности никакой нет. И, видишь ты, как оно
вышло. Старики сказывали: как на волю выходили, речка-
то эта нашему селу прирезана была. Да барин соседний
с начальством стакнулся, — ну, бумаги-то и переделали:
земля к нам отошла, а речка да земля перед речкой, так
