ляет:
— Не родился еще человек, чтобы до дна достал! Этто
много сюды приезжало народов и пробовало, вот, как вы
же, да все бестолку.
Старик запирает деревянную будку, а мы возвращаемся
в лагерь, оживленно обсуждая только что виденную за
гадку природы...
Или еще. Мы ночуем у самого берега озера Балхаш.
Озеро огромное — верст четыреста в длину и от двадцати
до пятидесяти в ширину, точно огромная гусеница, вытя
нувшаяся с запада на восток. Теперь район озера Бал
хаш — крупный индустриальный центр, выросший по ма
новению волшебного жезла сталинских пятилеток. Тогда,
полвека назад, здесь была пустыня, и низкие берега озе
ра были покрыты густыми зарослями исполинского трост
ника, в которых водились кабаны и тигры. Глубокая ночь.
Лагерь спит здоровым, крепким сном. Часовые с трудом
преодолевают дремоту...
Вдруг ночную тьму резко разрывает грозно-могучий не
человеческий рык. Еще раз! Еще раз! Рык приближается.
Рык становится все громче, все страшнее. Это тигр.
Лагерь мгновенно оживает. Перепуганные новобранцы
вскакивают с постелей и начинают метаться между палат
ками. Им, омским, тобольским, тюменским парням, ни
когда не приходилось встречаться с тиграми. Волк, мед
ведь, росомаха — другое дело. Но тигр! Большинство из
них до сих пор о таком звере даже и не слыхало.
Я тоже просыпаюсь и в рубашке выскакиваю из палат
ки. Тигр? Где тигр? Ведь это так страшно и так захваты-
60
вающе интересно. А тигр между тем бродит в ночи где-то
тут, совсем близко. Его грозный рык, от которого душа
замирает, слышен то здесь, то там. Кто-то из солдат да
же утверждает, что он видел его собственными глазами
вот только что, вот в «эфтом самом месте».
— Зажечь костры! — приказывает командир партии.
Через минуту в разных концах лагеря вспыхивают огни.
Еще мгновение — и они вспрыгивают длинными языками к
небу, бросая красные отсветы кругом. Тигровый рык вновь
прорезает воздух, но уже слабее, чем раньше. Еще и еще.
Но слышно, что звуки не приближаются, а удаляются.
Тигр увидал огни. Тигр уходит в камыши. Встревоженный
лагерь понемногу успокаивается и затихает...
Или еще. Дневка в Сергиополе. Нашу партию встречает
начальник местной команды штабс-капитан Крутиков. О н —
высокий блондин с голубыми глазами. На вид ему лет сорок.
Крутиков держится прямо, по-военному, движения его
точны и энергичны. Но на лице, как-то не совсем гармо
нируя с внешностью и выправкой, лежит печать мысли и
раздумья. Крутиков имеет репутацию хорошего офицера,
но Крутиков не совсем обычный офицер.
