но «цыганил», обмениваясь бабками и налитками с маль
чишками нашей улицы. Потом я охладел к бабкам, но за
то с большой страстью стал играть в «воры» и «разбойни
и безбож
ки». Вместе с несколькими такими же шалопаями, как я,
я делал набеги на соседние бахчи и огороды, стараясь пе
решибить всех смелостью, удалью, нахальством. Дома у
меня было сколько угодно овощей, дынь и арбузов, но они
совсем не привлекали меня. То ли дело было тайком про
красться в огород, ловко надуть хозяина, с нарушением
«закона» выдрать морковку, сорвать огурец, подцепить
ветку сладкого горошка! Такой «краденый» плод казался
нам, мальчишкам, в десять раз вкуснее «законного», полу
чаемого дома за столом. Однажды я чуть не поплатился
жизнью из-за этой занимательной игры. Поздней осенью,
уже во время заморозков, наша «банда» как-то совершила
налет на бахчу и покушала кисловатых, мерзлых арбузов.
Ночью у меня обнаружилось острое желудочное заболева
ние: температура поднялась до сорока градусов, и от не
вероятных болей в животе я почти терял сознание. Пе
репуганная мать не знала, что делать. Отец, как назло,
был в командировке. Мать подняла с постели одного
знакомого врача, и вдвоем они кое-как отходили меня
к утру.
После этого случая у меня пропал интерес к игре в
«воры», и наша «банда» постепенно перешла к игре в «раз
бойники». Любимым местом нашим для этой игры был
широкий холмистый луг, с рытвинами и небольшими купа-
1
То есть для придания большей ударной силы бабке, которой раз
бивают «кон», наливал в нее расплавленный свинец.
47
ми деревьев, примыкавший к окраине города, где тогда
жила моя семья. Луг пересекала большая проезжая доро
га,—обычная сибирская дорога, летом пыльная, осенью и
весной грязная, зимой засыпанная снегом, но эта дорога
являлась для нас, мальчишек, предметом особого внима
ния и какого-то особого, полусознательного респекта. Все
происходило оттого, что дорога, около которой мы игра
ли, являлась частью того казавшегося бесконечным Мос
ковского тракта, который, прорезывая всю Европейскую
Россию и Сибирь, бежал от Москвы до Владивостока. По
Московскому тракту шли обозы с товарами, маршировали
колонны солдат, мчались тройки с важными чиновниками
и офицерами, двигались, звеня кандалами, партии арестан
тов под конвоем. Самое название Московский тракт вызы
вало в нашем детском сознании представление о чем-то
важно-таинственном, огромно-могущественном, непонятно-
прекрасном, о чем-то таком, на что, если посмотреть, так
шапка с головы свалится. Мы, конечно, не понимали тогда
