раза в неделю и грозно требовала от «отцов города» по
стройки мостовых и мер по борьбе с бродячими собаками.
Нельзя сказать, чтобы духовная жизнь омских интелли
гентов била ключом. Но все-таки они старались хоть «пе
тушком, петушком» поспевать за веком. Выписывали «Бир¬
жевку»1 и по ней ориентировались в политических и
международных событиях. Устраивали совместные чтения
модных произведений модных авторов. Помню, как у нас
в доме читали и разбирали только что вышедшую тогда
«Крейцерову сонату» Л. Толстого. Дискуссии были очень
горячие, но все, в конце концов, пришли к выводу, что
Толстой — «барин» и «юродивый». Еще помню, что в дни
дела Дрейфуса весь омский интеллигентский кружок
сильно волновался и горячо симпатизировал Эмилю Золя
и Лабори2
и что в дни англо-бурской войны (1899—
1902 годы) он распевал бурский гимн и громко поносил
«к о в а р н у ю а н г л и ч а н к у ».
1
Так в просторечии называлась петербургская газета «Биржевые
ведомости» — либерально-бульварный орган, пользовавшийся в ТО
время популярностью среди провинциальной интеллигенции.
2
Альфред Дрейфус, офицер французского генерального штаба,
в 1895 году был осужден военным судом за выдачу важных военных
секретов Германии и пожизненно заключен на Чортовом острове во
французской Гвиане. С самого начала для многих было очевидно,
что процесс был подстроен реакционно-антисемитскими элементами
французского генералитета. Представители радикальной я социали
стической мысли во Франции, во главе с знаменитым писателем Эми
лем Золя, подняли большую кампанию с требованием пересмотра дела.
Верхушка армии, поддерживаемая всеми реакционными силами Фран
ции, бешено сопротивлялась. Началась длительная борьба, которая
постепенно переросла рамки дела Дрейфуса и превратилась в реши
тельный бой между прогрессивными и реакционными элементами
страны. Франция разделилась на два лагеря. Весь мир с напряжением
следил за исходом этого конфликта. Победу, в конце концов, одержали
прогрессивные силы, хотя далось это им с большим трудом: в сентябре
1899 года дело Дрейфуса было пересмотрено, но суд под давле
нием реакционных сил не решился оправдать Дрейфуса, а вновь признал
его виновным, но со «смягчающими вину обстоятельствами». Однако
десять дней спустя президент Лубэ «помиловал» Дрейфуса. Дрейфус
и его сторонники не удовлетворились этим и продолжали настаивать
на полном оправдании невинно пострадавшего. В результате в июле
43
Зимой интеллигенты (ходили на каток, устроенный близ
