Поставленная полку задача была перенесена без каких-либо изменений на 5 июля. Однако и на этот раз развернувшиеся события не привели к каким-либо результатам.
К вечеру 5 июля обе стороны отошли на свои исходные рубежи, и активные боевые действия с обеих сторон, кроме разведывательных, были прекращены. [96]
Поздно ночью все командиры и комиссары бригад, полков и артиллерийских частей были вызваны к начдиву, который подвел итоги и поставил задачи на 7 июля.
7 июля, то есть послезавтра, начдив приказал комбригу Федорову предпринять еще одну попытку овладеть Терсой. В помощь нашему полку он рекомендовал нацелить 200-й полк. Если будет туговато, начдив обещал ввести в действие и конницу дивизии. Сам же с утра он решил находиться на командном пункте соседнего 200-го полка, с которого хорошо просматривались тростянское направление и все подступы к Терсе.
В ночь на 7 июля, перед тем как полк занял исходные рубежи для наступления, я предложил провести глубокую разведку сил и расположения противника в Терсе. Пробраться к ее северо-западным окраинам можно было по берегу протекающей мимо них одноименной реки. Голенков одобрил мою инициативу.
К цели предполагалось подъехать, двигаясь скрытно от самой Елани по извилистому руслу реки, берега которой изобиловали перелесками, кустарниковыми зарослями. 4 июля, в первый день боя за Терсу, мы с Голенковым промчались к этой приречной окраине во главе своей «чертовой сотни», надеясь с ходу овладеть селом. Атака нам тогда не удалась, а место это я запомнил хорошо.
В разведку были отобраны пять добровольцев, молодых казаков из той же конной команды Масленникова. Кроме меня настоятельное желание участвовать в этой разведывательной операции изъявил и комендант штаба нашей бригады - самый старший из нас, 29-летний казак из хутора Безымянка Иван Прокофьевич Михин. Этот человек, которого я считаю своим боевым побратимом, достоин значительно большего количества строк, чем я могу посвятить ему.
Когда началась гражданская война, старший брат Михина подался к белым, а Иван связал свою жизнь с Красной Армией, пройдя с нею весь путь до полной победы над врагами на Дону, Кубани и в Крыму. Белые хуторяне приговорили его к смерти и чуть было не привели этот приговор в исполнение, схватив Ивана Михайловича в родных местах во время разведки. Но он бежал и чудом спасся от настигавшей погони. За мужество и отвагу при выполнении боевого задания казак был награжден орденом Красного Знамени, который из-за досадной описки в фамилии наградной грамоты (вместо Михина [97] значился Михеев) нашел своего владельца только через много лет, накануне его восьмидесятилетия.
