В своих тетрадках-дневниках Баранов делал разные записи. С суровой лаконичностью излагал воздушные чепе - чрезвычайные происшествия, чтобы тут же указать, кому, когда и что надо сделать, дабы чепе не повторялись. Но порой случалось такое, когда принять решение нелегко, а обстановка не давала и минуты на размышления. [97]
* * *
На Центральном аэродроме - праздник. Центросоюз передавал эскадрилью самолетов Воздушным силам. После торжественного митинга пять тысяч зрителей любовались искусством летчиков. Особенное восхищение вызвал у зрителей оренбуржец Павлов, пилотировавший авиетку. Необычайно вертлявая, она «выписывала» в воздухе замысловатые фигуры. Неожиданно после крутого разворота авиетка начала пикировать с небольшой высоты. Машина стремительно приближалась к земле.
Павлов успел лишь выключить зажигание и перекрыть горючее.
Ахнула потрясенная толпа, увидев груду обломков близ главного входа на аэродром.
Когда гул стих, все повернули головы к трибуне. Там - организаторы праздника и гости. Там - начальник Военно-воздушных сил Красной Армии Баранов. Как он поступит? Начнет распекать подчиненных? Распорядится прекратить полеты? Или, начав с праздничного митинга, объявит сейчас митинг траурный?
Баранов приказал продолжать полеты.
Быстро убрали останки погибшего летчика и обломки авиетки. Снова замелькали флажки на старте, и первой туда вырулила машина летчика Столярова. Место летнаба в машине занял Баранов. Летчик без слов понял психологический маневр начальника ВВС - надо покончить с шоком, который охватил многих после гибели Павлова.
Столяров пилотировал смело, дерзко. Когда его самолет приземлился, в небо взмыли другие машины.
Полеты продолжались.
Баранова вызвал к телефону вышестоящий начальник. Кратко, сдержанно доложил Баранов о происшествии и о своем решении не прерывать праздник. Это было нелегкое объяснение. Еще труднее было выслушивать замечания, сделанные в довольно крепких выражениях, односложно отвечать: «Я вас понял», оставаясь в твердом убеждении, что поступил правильно.
Вот другая запись из дневника-тетрадки:
«Летчик Гурьев не вывел из штопора Р-1.
С высоты тысячи метров Гурьев врезался во двор жилого дома (район Бегов). [98]
…Опять говорят об отваливающихся в воздухе стабилизаторах. Так ли это? Надо ускорить оборудование аэродинамической лаборатории ЦАГИ и обязательно проконсультироваться у специалистов».
4
В ту пору летали на разных и порой очень старых машинах. Летчики истребительной эскадрильи, расположенной под Ленинградом, встретив на своем аэродроме начальника ВВС, чистосердечно признались ему, что и на «ньюпорах» можно показать высший пилотаж, если не боишься… рисковать жизнью. Вот у Антошина, например, в Краснознаменной ленинградской эскадрилье, объявился отчаянный сорвиголова. На бреющем полете махнул под аркой городского моста, насмерть перепугав прохожих. А в следующий полет хотел закрутить карусель вокруг Адмиралтейского шпиля. И закрутил бы, да попал на гауптвахту. Такой, если вовремя не отчислить его из авиации, машину угробит и сам убьется. Не с него же брать пример?
