— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, моля про себя, чтобы ей не было очень больно.
— По-разному, — ответила она. — В основном, сильной. Мое сердце никогда еще так не билось, и я снова могу дышать. Будем надеяться, что твой дар позволит мне всегда оставаться такой… или хотя бы до тех пор, пока я не уничтожу Сен-Жермена. — Она подняла на него глаза и заботливо спросила: — А ты как? Тебе не холодно?
— Нет, абсолютно. Это странно?
— Нет, это хорошо. Думаю, так оно и должно быть.
Полежав еще немного, они наконец оделись и принялись говорить на отвлеченные темы. Вместо того чтобы планировать побег, они наконец побаловали себя «беседой под одеялом», которую в свое время пришлось опустить в силу чрезвычайных обстоятельств. Правда, у них она была гораздо мрачнее, чем у других пар.
— Твои губы произнесли «Привет!», а глаза сказали «Черт возьми!». — Она даже нашла в себе силы пошутить.
— Слишком много неудавшихся первых свиданий, — ответил он.
Улыбка заиграла у него на губах, но не коснулась глаз. Было бы странно предполагать, что у него выдался гораздо более трудный день, чем у нее. Но, наверное, так оно было. Он фактически потерял невинность, познакомившись поближе со своим зверем. То, что она была добровольной жертвой и что он все-таки ее не убил, являлось слабым утешением.
Он переступил черту, и назад пути не было — они оба это осознавали.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказала она. — Даже лучше, чем прежде.
— Ты тоже, хотя мы теперь не совсем похожи на нормальных людей.
— Да уж, не совсем. Хотя мне нравится, какие у тебя глаза — загадочные и сверкающие, как лакированная кожа.
— Глаза, как лакированная кожа… Ты говоришь обо мне, как о плюшевом мишке, напичканном любовью и добротой, — заметил Мигель ровным голосом. — Я же набит кое-чем очень-очень плохим. Хотя, думаю, ты и сама уже успела догадаться.
Она пожала плечами.
— Я тоже не ангел. Но это еще не повод кусать локти. Далеко не повод. — Он выглядел весьма скептически настроенным, поэтому она сочла нужным добавить: — У тебя просто сейчас обострение неизвестной науке формы «постсовокупительной» вампирской депрессии. Не заморачивайся. Думаю, из нас получится неплохая команда. Если, конечно, ты не передумал двигаться со мной дальше…
Он взял ее за руку, их пальцы переплелись.
— Не передумал. Просто я должен рассказать тебе еще одну вещь о вампирах, и мы больше не будем поднимать эту тему.
— Только одну? Я несказанно рада.
— Да, но зато какую! Мы, дети Дымящегося Зеркала, бесплодны, — предупредил он. — Мы живем так долго за счет наших неродившихся детей, детей их детей и так далее. И только вампиры-самцы могут обращать людей в вампиров. Думаю, мне стоило сказать об этом раньше.
