К тому моменту как Утропий выстрелил, и заряд безвредно рассеялся в не-свете, Базилиона уже атаковали. Он парировал и делал выпады своим силовым мечом, но у зверя был больший размах рук, а блики не-света не позволяли точно определить его положение в пространстве, и ни один удар Базилиона из первой полудюжины не достиг цели.
Клеон торопливо вскинул мелтаган, прицелился и выпустил первый заряд концентрированного жара, который демон поймал прямо в торс, ухитрившись шагнуть ему навстречу. Не-свет высосал свет из воздуха, погрузив мир в еще большую черноту, отчего Клеон судорожно вздохнул под шлемом. Потом он разглядел следы огромного теплового ожога на груди твари и на долю секунды почувствовал облегчение, но и только. На смену облегчению тут же пришло холодное спокойствие ужаса.
Плотная пленка на шкуре чудовища впитала в себя жар мелта-пламени, и засверкала еще большей белизной из пятна в форме взорвавшейся звезды поперек его груди, и Клеон понял, что зверь сознательно встал на линию огня. Тварь издала пронзительный рев торжества, словно продув фальшивую ноту в духовой инструмент.
Когда зверь потянулся к Базилиону, а тот повернулся и бросился ему навстречу, Клеон и Утропий услышали слова, раздавшиеся в их шлемах.
— Только холодное и огнестрельное оружие, — произнес Базилион, чье дыхание было тяжелым от схватки с демоном.
Базилион вновь промахнулся, но, когда он поворачивался, демон схватил его за плечи и с усилием принялся их выворачивать, чтобы оттянуть броню и добраться до плоти. Базилион потерял равновесие, но тут же его восстановил, взмахнув крепко зажатым в руке мечом, и нанес свой первый удар, оставив рану на левом предплечье демона. Вместо крови рана источала ихор, а под разошедшейся кожей обнажилась зеленоватая волокнистая субстанция, напоминавшая мускулатуру. Пленка на шкуре чудовища сместились, словно живя своей жизнью, затекла в рану, заполнила ее и запечатала.
Этого было достаточно. Базилион понял разницу между визуальным образом демона и его положением в пространстве, и смог извлечь из этого выгоду.
Утропий наугад стрелял в демона из болтгана, промахиваясь, пока не вошел в ритм с движениями Базилиона, и начал отвлекать от того внимание зверя. Болты оставляли самые поверхностные раны, но они заставляли тварь вздрагивать и раздраженно отмахиваться, давая Базилиону пространство для маневра.
Демон слишком уж полагался на свою способность избегать физического урона, и на защиту второй кожи. Базилион быстро преодолел первое; справиться со вторым было лишь делом упорства. Известный своими навыками обращения с клинком космодесантник вошел в раж — он взрезал, делал выпады, крушил, кромсал, раскручивал и свежевал. Он намеревался не покончить с врагом одним смертельным ударом, но бить его вновь и вновь. Это была война на истощение, и он был в ней одинок.
