Я чувствовала, как к горлу подкатил комок, а в глазах предательски защипало. Здесь прошло моё детство и всё это я вижу в последний раз. Все вещи ещё на своих местах, и я тоже здесь, но что-то невидимое, очень значимое уже покинуло эти стены, сделав пространство дома неодушевлённым. Я смотрела вокруг и не узнавала своего жилища: вокруг меня были лишь привычные материальные предметы, но душа уже покинула этот дом. Я знала точно, что у нашего дома есть душа.
Жильцы дома пребывали в каком-то взволнованно-растерянном состоянии. Как долго они мечтали о том, что когда-нибудь заживут в отельной квартире со всеми удобствами, в которой не будет досужих соседей, кухонных разборок, выяснений на тему «кому на этой неделе мыть коридор» и прочих проблем коммунального быта. И вот этот долгожданный миг наступил. Но какое-то необъяснимое, щемящее чувство примешивалось к радости, придавая ей горьковатый привкус. Это ощущение пришло ко всем без исключения, и суетящиеся в сборах соседи, не понимая, что с ними происходит, в смущении отводили друг от друга глаза, словно боясь выдать охватившие их чувства. Ссоры, обиды, взаимные претензии, сплетни и общая неустроенность – всё это казалось теперь таким мелким, ничтожным, ненужным, не имеющим никакого значения. Имело значения лишь одно: они навсегда покидают этот дом, в котором вместе столько пережито, и, уйдя в новую, более благополучную жизнь, уже никогда больше не увидятся, как раньше.
Это объединившее всех чувство было столь сильным, что заполнило собой всё пространство покидаемого дома, напряжённо повиснув в воздухе. То и дело кто-то из женщин, отвернувшись, украдкой вытирал глаза. И родители, и Бабушка, паковавшие вещи, были взволнованы. Отцу для перевозки вещей командование воинской части выделило машину, которая вот-вот должна была прибыть. Я выбежала в ставший вдруг таким пустым двор, где грустно свесили свои серёжки наши старые берёзы, как-то сиротливо прижались к серому забору кусты жёлтой акации, переплетя свои ветви с вишней, всплакнувшей выступившей на кривом стволе капелькой смолы. Коричневатые бархатцы, посаженные Бабушкой, казались брошенными: сегодня вечером их некому будет полить. Всё, всё было по-другому. Прощай, мой двор.
Наша семья выезжала из дома первой. Бабушка зашла на когда-то заставленную всякой хозяйской утварью, а теперь словно осиротевшую, кухню и остановилась у того места, где ещё совсем недавно стоял наш стол. Волшебница обходила каждый уголок своих владений, чтобы забрать самое главное, что ей предстояло перевезти на новое место: атмосферу и дух Маленького Рая.
