Нет, я не подражал ему. Он не был моим кумиром в силу того, что я о нём ничего не знал. Да я и не старался его канонизировать. Человек у реки невольно стал для меня своеобразным мерилом решительности, которой мне всегда недоставало. Ставя его в пример себе, я сперва даже не осознавал, что это не он, а я принимаю решения, как поступить в той или иной ситуации.
Постепенно образ незнакомца стал стираться из моей памяти. Принятие решений я возлагал исключительно на себя уже без обращений за примером к тому человеку. По крайней мере, мне это так казалось. Но однажды на православный праздник Крещения Господня мне пришлось освежить свою память – в ней проявились прошлые воспоминания о незнакомце. При виде ныряющих людей в прорубь, я вспомнил человека у реки, вспомнил его обнажённую фигуру не заснеженном берегу, я вспомнил, как опускал свою руку в ледяную воду, а потом долго согревал её в кармане. «Важно не бояться холода, а бояться потерять веру в себя и свои силы», – подумал я и, перекрестившись, полез в прорубь. После троекратного погружения, я, наконец, ощутил то, чего раньше не испытывал, – поистине Божью благодать, лёгкость, блаженство, тепло, идущие изнутри, вместе с паром возносило меня над землёй в искрящемся морозном воздухе. «Почему я раньше не последовал примеру того незнакомца?» – задавался я вопросом и откуда-то свыше получал внутренний ответ: «Всему своё время!»
На исходе зимы, в Прощёное воскресение, я решил навестить своего давнего знакомого, мастера багетной мастерской, которого все называли дядей Геной. Он работал в мастерской при Доме художника. Заказы дядя Гена исполнял вовремя и качественно, за рамки для картин всегда брал приемлемую цену: студентам-художникам делал скидки, с богатых клиентов не стеснялся взять дороже. С ним всегда можно было поговорить о жизни, об искусстве, о политике. Он прекрасно разбирался в живописи, хотя сам не рисовал, зато с уважением относился к тем, кто брал в руки кисти и искренне пытался отобразить на холсте свой внутренний мир и впечатления жизни.
У меня были две причины посетить мастера. Во-первых, я хотел заказать ему рамку для репродукции картины любимого мной художника Виктора Степанова; а во-вторых, попросить прощения за то, что давно не навещал его.
У дяди Гены часто бывали художники, скульпторы, фотографы, искусствоведы и прочая творческая публика. Одни из них делали заказы на рамки, другие просто приходили поболтать о насущном и прекрасном. Нужно заметить, что большинство посетителей багетной мастерской были наделены окладистыми бородами разных размеров и длинными волосами, сплетёнными в косички и хвостики на любой вкус. Как подтверждают многочисленные наблюдения, большой процент художников-мужчин как раз предпочитают носить бороды и длинные волосы, создавая тем самым стереотипный образ внешнего вида художника.
