Она знала Сказочную Принцессу, потому что готовила для нее капуччино. Первым ее вопросом всегда было: «Ну, как твоя жена?»
Вероятно, я был не единственным ее любовником. Я ее об этом не спрашивал, но она несколько раз обмолвилась о других мужчинах, почти случайно. Конечно, не исключено, что она делала это специально, чтобы заставить меня ревновать.
Однажды она сказала:
— Если бы ты жил поблизости, я могла бы для тебя готовить.
Еще мы сплетничали с ней о других завсегдатаях кофейни. Она очень хорошо умела изображать людей, так здорово, что у меня порой от смеха по щекам катились слезы.
От нее я узнал о том, что ее хозяин, невероятный толстяк, четыре года отсидел в тюрьме. Выйдя из тюрьмы, он прямиком направился в лучший ресторан Нью-Йорка и там наелся до отвала за шестьсот долларов.
После ее рассказа я стал смотреть на хозяина кофейни другими глазами. Я представлял, как он сидит за столиком в лучшем ресторане Нью-Йорка среди шикарных и богатых людей и уплетает за обе щеки, празднуя свободу.
Я не рвался войти в ее мир, а она не стремилась проникнуть в мой. Да к тому же это было невозможно. Наши миры разделяли три четверти часа езды на метро, но это было непреодолимое расстояние.
Я точно не знаю, хотела ли моя любовница от меня большего. Может, и да, в свободную минутку, наедине с собой. А может, ей хватало ума не показывать, что она желает того, что, как она отлично знала, все равно было недоступно. Ей было уже далеко не восемнадцать, она не отличалась наивностью, и, главное, она, похоже, умела контролировать свои фантазии.
Когда я входил в ее заведение вместе с женой, она порой писала мне на обратной стороне счета записки, а потом, убедившись, что я прочел, предусмотрительно их рвала. «Зайди, мне нужно с тобой поговорить, я здесь до четырех». Такого рода послания стали приходить все чаще и чаще. Настало время, когда ей каждый день казалось, что ей нужно со мной поговорить. Идеальная связь — это иллюзия. Спрос и предложение совпадают очень редко, вероятно даже, этого вообще не бывает. Только слепой и глухой верит, что твое предложение идеально отвечает спросу.
Очевидно, я на какое-то время ослеп и оглох. Я ослеп и оглох, чтобы ничего не чувствовать. Вначале я водил ее по дорогим ресторанам, куда имел обыкновение ходить сам, но когда заметил, что она в них неловко себя чувствует, стал приглашать ее в дешевые бистро, где было темно и ожоги на ее руках не так бросались в глаза. Я никогда не спрашивал, откуда у нее эти ожоги.
