— А когда люди так говорят, они в это свято верят, — пояснял мне Капано, — они вспоминают, сколько они за это печенье заплатили, и тогда им кажется, что они и вправду вкушают нечто божественное.
Капано отнюдь не считал, что поступает аморально. Даже наоборот. Он говорил так:
— Я делаю людей счастливыми, как это может быть аморальным?
Я собственными глазами видел, что те, для кого Капано делал покупки, любили его, как родного сына. Вот как действует иллюзия заботы, преданности и любви! Капано предлагал высший сорт продукта, в котором человек нуждается больше всего, — лжи.
Я восхищался тем, как ему удается делать деньги из воздуха, или, как он сам выражался, «из улицы, ветра и воды, в которую я невзначай канул».
Мне это казалось идеалом жизни. Как-то раз, когда мы с ним закусывали днем, он вдруг сказал:
— Если люди перестанут смеяться, им останется только умереть.
— Йозеф, — сказал я в трубку, — это Роберт. Я сейчас в «Сент-Амбросии». Ты мне нужен.
Капано расхохотался. У него был заразительный смех.
— Повторяю: я в «Сент-Амбросии», с женщиной. Мне нужен длинный лимузин для поездки в Атлантик-Сити.
— Как, опять? — воскликнул он.
— Послушай, — сказал я, — водитель должен притвориться, что он мой личный шофер, понимаешь? Что он мой постоянный личный шофер.
Капано захохотал еще громче.
— Я эту женщину знаю?
— Нет, ты ее никогда не видел. Я сам с ней едва знаком, я даже не знаю ее фамилии.
— В таком случае будет лучше, если и она не узнает моей настоящей фамилии, — сказал Йозеф Капано. — Как, по-твоему, меня должны звать?
Тут я сам рассмеялся. Смешно, что кто-то спрашивает меня, как его следует называть.
— Михаэл Баумгольд, — на ходу придумал я.
Обычно я даю всем очень удачные имена.
— Михаэл Баумгольд, — повторил Капано, — что ж, подходящее имя для личного секретаря. Будем говорить между собой только по-английски.
Родившийся в Антверпене, Капано приобрел там дурную славу, в результате ему пришлось скрываться в Нью-Йорке. Теперь он изо всех сил старался создать себе дурную славу в Нью-Йорке тоже. Некоторые люди словно видят в этом свою жизненную задачу — повсюду создавать себе дурную славу.
— Вот еще что, — сказал я, — если это мой личный шофер, то я, конечно, знаю, как его зовут. Но как я на самом деле узнаю его имя?
— Напишу его тебе на листочке бумаги, — пообещал Капано. — Буду у тебя через час.
— Только, пожалуйста, не присылай мне мерзкий обшарпанный лимузин, пришли мне новый.
— Роберт, — возмутился Капано, — разве я когда-нибудь присылал тебе мерзкий обшарпанный лимузин?
